– Чего это вы на меня уставились?
– Он же горячий! – воскликнула Лиза.
– Да ну, – он затянулся и выпустил струю дыма, – а я думал холодный.
– Ты не обжегся?
– У меня, как и у вас, в правой руке почти не осталось своих тканей. Чему там обжигаться, железкам?
Лиза сообразила быстрее, и запустила в костер ладонь, набрав пригоршню углей.
– Ух ты!
– Не держи долго, – поучал ее отец. – Нагреется металл – начнет отдавать тепло телу.
– А на порезы болит, – задумчиво сказала Марина, разглядывая свою руку.
– Если ты сама полоснешь себе руку – боли не будет, – пояснил отец.
Потом они сидели втроем, вокруг пылающего костра. А кругом стеной стоял лес. И тишина. И темнота. Чем ярче пламя, тем гуще тьма вокруг. «Почему так?» – гадала Марина. Она посмотрела на отца. Костер отбрасывал причудливые тени на его лицо. Немолодое уже, и такое непривычное, только напоминающее лицо человека, которого она знала в детстве. Марина поежилась и вдруг, от наплыва чувств, прижалась к отцовскому плечу. «Я не могу все время быть сильной. Позволь мне от этого отдохнуть, пожалуйста». Не сразу, с десяток всполохов пламени спустя, он обнял ее свободной рукой и… улыбнулся?
«Так славно», – думала Марина, – «И так странно. Я же никогда толком его не знала. Может ли так случиться, что он действительно любит нас?". Лиза подсела с другой стороны, и положила голову ему на колени. Натянув капюшон, она будто бы дремала. Так они сидели какое-то время, и было так неожиданно тепло.
* * *
Марина вернулась домой заполночь, даже не пытаясь сосчитать часы до предстоящего подъема. Осторожно повернула ключ в замке, тихо зашла в темную прихожую. В маминой комнате горел свет, пробиваясь из-под двери. Там творилось колдовство.
Мама задумчиво ходила вокруг рабочего стола – гигантского экрана с голографическим проектором – и варила зелье очередной загородной резиденции. Задумчиво добавляла ингредиенты – щепотку клумб, горсть елок, вязанку дорожек – и тщательно перемешивала. Оценивала, смотрела. Крутила лампу над столом – это ее местное солнце. Потом морщилась и взмахом руки стирала все. Дом, сад, забор рассеивались словно дым. И все начиналось заново.
– Тук-тук, – Марина приоткрыла дверь.
– Привет, гулена, – мама задумчиво смотрела на пустой пока ландшафт. Потом улыбнулась, – все равно не думается, давай пить чай.
– Давай, – обрадовалась Марина, – сейчас чайник подогрею и все принесу.
Через пятнадцать минут они уже сидели за маленьким столиком у окна и дули на чашки. Город за окном то ли засыпал, то ли уже просыпался, окна домов то загорались то гасли. То ли завтра, то ли сегодня.
– Последнее время заказов немного, – жаловалась мама, – И все однообразные до ужаса. Высокий забор, с колючей проволокой, дом из кирпича. Или вообще бетона. И вот еще мода пошла – «убежище». Разглядели у какого-то чиновника на даче, и все – подавай каждому убежище. Или бункер. Главное что там должно быть, из чего оно – никто толком сказать не может. А я как-то никогда не подряжалась строить бомбоубежища. Это же не погреб с картошкой. Отговариваешь – обижаются. Вот, посмотри.
Она повернулась к рабочему столу и жестами начала листать проекты один за другим.
– Вот это на что похоже?
– Замок, – не задумываясь ответила Марина.
– А это?
– Замок со рвом.
– А это?
– Высокий замок. Кстати, он не обрушится?
– Обижаешь. А вот последний заказ, ушел уже в работу.
Одноэтажное строение словно вжалось в землю, спряталось, выглядывало несмело. А вокруг – каменный забор. Колодец, дорожка от ворот к дому. И – все?
– Там внутри склеп?
– Вот и нет. Обычная обстановка. Кухня, гостиная, спальни. Детская, кстати. Канализация, отопление. В подвале котел и генератор. Слава богу хоть бункера нет.
– А ворота – тяжеленные. На такие раньше вешали щиты поверженных врагов.
Мама приблизила изображение.
– О, – поразилась Марина и принялась считать развешенные на стене и воротах флаги, – То ли мания величия, то ли он и правда так на всех обижен.
– Хозяин барин, – развела руками мама. Марина еще раз осмотрела неказистый домик и спросила.
– Мам, а тебе самой нравятся эти проекты?
– Стерла бы не задумываясь, – мама взмахнула рукой, и проект рассыпался.