Закрыв ларек, Федоров вернулся к Николяну, который знал Пунчика лучше всех.
– Где он живет?
– Кто?
– Пунчик.
– Домой к нему хочешь поехать?
– Хочу на джинсы взглянуть.
– Но я не знаю.
– Совсем?
– Даже приблизительно. Мы только по работе с ним.
– А кто знает?
– Макар может знать.
– Кто это?
– Макар, не помнишь, что ли? Тощий такой, угловатый. Тоже на рынке стоял, это он Пунчика привел в первый раз.
– Макар.
– Электрик бывший. Помогал всем с проводами.
– Кажется, что-то помню. Событий много разных было, все в голове не держится.
– Попробуй у него узнать, где Пунчик.
– Как его найти?
– Он живет в доме, углом приставленном к моему, Скорины-двадцать. Первый подъезд, третий этаж направо.
– Он дома сейчас?
– Должен быть, недавно вернулся с вахты.
– Спасибо, Николян.
С живостью двигаясь, Федоров вышел из рынка, рухнул в машину, завелся и поехал в направлении новостроек.
– Что вы делаете, когда больны? – спросил кого-то диктор.
– Целый день смотрю сериалы.
Диктор хихикнул, как заигравшийся козлик.
– Я имел в виду, – как вы лечитесь?
– Запрятываюсь в кровать и пью много жидкостей.
– Витамины надо есть, – посоветовал Федоров.
– И витамины ем, – сказал гость. – В морковке, в болгарском перце, – во всем есть много витаминов.
– А лекарства?
– Лекарств не ем никогда. Вся врачевщина – обман. Заработок химических компаний.
– Правильно, – похвалил Федоров. – Нормальный человек. Мы с тобой похожи.
– Может, просто вы серьезно не болели? – продолжал диктор.
– Любые болезни лечатся несложно. Надо только знать методы.
– Моя бабушка тоже так думала, и сожгла себе спину хреном.
– Радикулит лечила?
– Да.
– Лечила хреном потому, что самый простой метод. И вместе с тем самый небезопасный. Радикулит надо лечить ядом.
– Ядом? Каким?
– Змеиным. Пчелиным. Любым хорошим ядом.
– Пить внутрь? – рассмеялся диктор.
– Мазать, – серьезно ответил гость. – Пить внутрь бессмысленно.
– Ха-ха! – продолжал глупить диктор.
– Фермент, – сказал Федоров.
– Все дело в ферменте нашего желудка, – объяснил гость. – Яд распадается и теряет полезные свойства.
– Я не знал, – сказал диктор.
– Тем более, что можно умереть.
– Надень медаль, – сказал Федоров.
– Вот про это слышал, – гордо сказал диктор.
– Наденьте ему медаль, – попросил Федоров.
Послышалось копошение. По звуку Федоров понял, что на людях в студии противные шерстяные брюки, и переключил. Диктор успел лишь бякнуть начало следующей фразы.
Федоров терпеть не мог разных умников, потому что сам был далеко не глуп. У него имелась прекрасная, взвешенная точка зрения на многие вопросы, и когда он видел, что люди еще не успели ее осознать, он терял терпение.
Приблизился дом Николяна, и развернулся всеми четырьмя сторонами, и не оказалось ни одного дома, приставленного к нему углом.
– Не понял, – сказал Федоров и медленно, въедаясь взглядом, объехал еще раз.
На доме краснела цифра 25.
– А где Скорины-двадцать? – смотрел на номер Федоров.
Куда-то проникла ошибка.
– Николян же, вроде, здесь живет, – сказал Федоров и засомневался.
Твердо ли он знал, где живет Николян?
Раньше казалось, что твердо. А теперь?
Может, Николян имел в виду не совсем углом приставленный дом, а только намекающий об этом? Может, приставленный, но не вплотную?
Федоров объехал все ближайшие дома, но тщетно – сторона была нечетная.
Вместо четной стороны росло болотце.
– И что это значит? – вжал руль Федоров. – Малоумный Николян!
Единственный выход был расспросить соседей Николяна, но Федоров не решился тревожить жилища незнакомых людей.
– Извините, пожалуйста, – высунулся он на улицу к шедшей по тротуару бабушке, – может быть, вы знаете Макара или Николяна?
Она здесь не жила, о чем свидетельствовал ее огорошенный вид.
– Я здесь не живу, – с достоинством ответила она, – я просто гуляю.
Другие люди смотрели на него молча и настороженно.
– Надо успокоиться, – сказал себе Федоров, всунувшись обратно. – Было бы из-за чего переживать.
Когда он это сказал, то вспомнил, из-за чего переживает, и ударил в гневе руль и приборную доску.
– Где Макар?! – крикнул он.
Если кто-то и ответил ему, то неслышно.
Глава третья: Ближе, чем прежде, и не так легко
Три тридцатки минут Федоров отсутствовал, и вот он снова на рынке, идет к Николяну.
Провозвестником того, что Федоров – жертва обмана, было то, что Николянов ларек опустел.
– Смылся, чтобы не получить, – чуял Федоров.
Тарасова тоже не было, но он любил заканчивать пораньше.
Федоров решил не останавливать поиски и отправился по рынку, расспрашивая продавцов о Пунчике или Макаре.
Про Пунчика никому не было известно, зато про Макара кое-какую информацию удалось достать.
– Макар? – переспросила предпринимательница Тунцова. – Знаю, конечно! Он же нам провода делал.
– Правильно! А то я его помню, – приврал Федоров, – но смутно.
– Он живет совсем недалеко от меня.
– На Скорины?
– Какое! Я живу, если ты не знал, на Гагарина.
– Но это же далеко от Скорины!
– А почему я должна жить возле Скорины?
– Виноват, – исправился Федоров. – Это меня Николян обманул: сказал, что Макар живет на Скорины.
– А зачем ты ищешь Макара? Он тебе должен?
– Он может знать, где Пунчик. У Пунчика есть необычная партия джинсов.
– Ясно, – сказала Тунцова. – Его дом находится на углу Мичурина и Загородной. Синий, деревянный домик, с зеленым металлическим забором. Найдешь.