«Салют, боец! Ой, извините, товарищ лейтенант! С пламенным комсомольским приветом из родного вам училища младший сержант Шишкинская! Я, как только узнала вашу полевую почту, села писать письмо. Как обещала. Как ваши дела? Хорошо ли вас там приняли? Как воюете? Как бьёте фашистскую гадину? Мы с вами виделись всего ничего, а как уехали, будто что-то оторвалось внутри, стало грустно. Вы так молоды, а столько пришлось пережить. А всё из-за меня. Я так чувствую себя виноватой. Если бы знала тогда, что вас отдают под трибунал из-за ревности лейтенанта Семёнова, то сама бы пошла рассказать про этого неприятного человека. Он очень плохой человек. Виктор! Я тоже решила уйти на фронт. Написала рапорт. Мама моя против, конечно. Но я твёрдо решила. Сейчас прохожу подготовку в качестве радиста, помимо своей медицинской специальности. Может, меня тоже направят в разведку?! Хорошо было бы попасть к вам!»
Дальше Валя писала про Москву, про училище. О том, что стало тихо и спокойно – бомбёжки прекратились. Будто и нет войны. А заканчивалось письмо такими словами: «До свидания, Виктор! Я пишу „до свидания“, потому что надеюсь на встречу. Возможно, увидимся, когда мы наконец раздавим фашистскую нечисть! А вы берегите себя! И простите за моё нескромное письмо. Валя». Виктор с волнением перечитал послание ещё раз. Перед его глазами стоял образ девушки в белом халате в проёме окна медпункта. Вот бывает же так – раньше и знать не знал, что это за медсестра, причём даже имел отрицательное суждение о ней, но лишь одна встреча, один лишь взгляд, одно прикосновение переменили всё. Когда Виктор вспоминал о ней, а вспоминал он почти каждый день, то думал об их последней встрече. Как она смотрела на него, что говорила, как порывисто коснулась его руки…
– Товарищ гвардии лейтенант, – голос бойца отвлёк его от мечтательных раздумий. – Вас ротный требует к себе.
«Неужели и обо мне вспомнили?» – подумал Кошелев.
Он быстренько привёл себя в порядок и отправился к командиру роты.
– Настало время устроить вам проверку, Кошелев, – сказал Лысенко, когда лейтенант доложил о своём прибытии. – Через это проходят все офицеры, поступившие в мою роту. Я изучил ваше личное дело, понаблюдал в бою, присмотрелся со стороны в повседневной жизни. А теперь перейдём к непосредственной проверке ваших личных качеств – физических и внутренних. Начнём с короткого спарринга, как говорят англичане. Я знаю, что вы занимались боксом. Прошу!
Они с капитаном вышли на площадку, окружённую бойцами. Для личного состава роты это было обычное явление, поэтому лица были серьёзны. Никто не ждал театрального представления – это лишь очередной урок. Офицеры Лысенко и Кошелев сняли головные уборы и портупеи. Приняли боевую стойку. Если Виктор стоял в классической боксёрской стойке (левая нога впереди, левая рука, согнутая в локте, вынесена вперёд; правая нога на шаг сзади и полшага вправо, правый кулак прикрывает подбородок), то капитан стоял в обычной стойке с опущенными руками. Но был весь какой-то собранный, напружиненный, и в то же время создавалось впечатление, что человек стоит расслабленно и не представляет опасности. Виктор пошёл в атаку, нанося короткие прямые удары левой, и… тут же оказался на земле. Сидя прислушался к своим ощущениям: нигде ничего не болит, но как он очутился на спине?
Кошелев вскочил на ноги, снова бросился в атаку. На этот раз получил ощутимый удар в грудь, да такой, будто врезался в бетонный столб. У него перехватило дыхание. Теперь он стал осторожничать: сбавил темп, нанося обманные удары, начал кружить вокруг партнёра. Один раз даже достал правым хуком, так ему показалось, но удар пришёлся в пустоту. Виктор разозлился. Как это так? Он, неоднократный чемпион училища, не может даже одного удара нанести. Начал комбинировать удары, наносил сериями, но все движения или проваливались в пустоту, или их блокировал капитан. Наконец, ротный в стремительном броске опрокинул Кошелева на спину и зафиксировал того болевым приёмом. Виктор попытался вырваться из цепких рук и ног капитана, но безрезультатно, лишь себе причинил боль.
– Всё! – сказал капитан. – Встаём! Достаточно…
Они поднялись. Виктор – морщась и потирая плечо в месте старого ранения, а капитан – без всяких эмоций, лишь на мгновение показав на лице подобие улыбки.
– Неплохо, – сказал он, обращаясь к Кошелеву; затем повернулся к бойцам и продолжил: – Все уяснили, как необходимо действовать, когда на вашем пути встречается противник с боксёрским опытом? Лейтенант Кошелев имеет довольно приличную подготовку, но он действовал, как на ринге, поэтому проиграл. Но поле боя – это не ринг!
Среди бойцов послышались нестройные одобрительные возгласы.
– Имея такие навыки, как у вас, товарищ гвардии лейтенант, при правильном их приложении можно стать хорошим бойцом… Но умение хорошо драться – не самое главное в нашем деле, хотя и немаловажное. Обезоружить, оглушить, обездвижить – это одно. Но ещё нужно уметь скрытно передвигаться, не обнаруживая себя, найти нужный объект. И каждое сказанное мною слово можно разбить на составляющие: как искать, как двигаться, как обезоружить, как оглушить и связать, как заставить двигаться захваченного в плен и многое другое. Всему этому мы будем учиться. И я с вами: повторение – мать учения. Ваши физические данные на очень неплохом уровне. Будем заниматься!
С этого дня началась интенсивная индивидуальная подготовка лейтенанта. В этом помогали все: и офицеры роты, и бойцы. Со временем выяснилась причина задержки в проверке и подготовке Кошелева. Оказалось, что ждали подтверждения данных на Виктора по запросу, отправленному майором НКВД. И вот теперь стало можно заниматься без оглядки на возможное свёртывание тренировок и учений. Изменилось и отношение подчинённых к лейтенанту. Если раньше было настороженное, то теперь более открытое, свойское. Частенько некоторые премудрости подсказывали или показывали опытные бойцы. Но наиболее ценные знания Виктор получал от самого капитана. Лысенко был кладезем необходимых для разведчика знаний. Его беседы во время вечерних разборок-посиделок превращались в целые лекции. «Вот бы нам такого преподавателя на период учёбы в училище», – думал в это время Кошелев.
– Разведка, добывая сведения о противнике, проявляется одним из важнейших видов боевого обеспечения, – говорил Лысенко. – Она направлена на предотвращение внезапного нападения противника или снижение эффективности его ударов, если нападение произошло. Также для создания благоприятных условий для организованного, своевременного вступления и успешного проведения боя. Своевременность и оперативность, целеустремлённость и непрерывность, активность и скрытность, достоверность и точность разведданных – вот основные требования, предъявляемые к разведке. А наблюдение, подслушивание, поиск, налёт, засада, разведка боем – являются основными способами ведения войсковой разведки.
Удивительного ума и прозорливости был капитан. Слушая его рассуждения на разные темы, проникнутые житейской мудростью, можно было подумать, что перед тобой сидит убелённый сединами старик, настолько были глубоки его познания в военном деле и человеческой психологии.
– Разведчик должен в первую очередь иметь отменную психологическую устойчивость. Важно, чтобы в ответственный момент не запаниковал… В большинстве случаев погибают неопытные, потому что они раньше бросаются в панику. Таких первыми замечает противник и берёт на прицел. И ещё – нужно привыкнуть к мысли, что в любой момент тебя могут убить. Осознать и свыкнуться с этим. Если ты думаешь, как бы выжить, ты уже ненадёжен. Мы на войне. Ты обязан победить свой страх. Зачем бояться того, чего не случилось, а только может случиться?!