.. А ну, поцелуи меня, сука!
Она плакала и стонала отболи,которойчетвертьчасаподвергалее
Сен-Фон, а распутник, прежде чем продолжить свою мысль, тщательно облизали
выпил ее градом катившиеся слезы.
- Черт меня побери, Нуарсей! Как можно оставить такую милую женщину,-
при этом он укусил ее, - такую чувственную женщину, - и он ущипнул ее, - это
же равносильно убийству, друг мой.
- Кстати, - вмешался Дальбер, - ятожесчитаю,чтоНуарсейзадумал
форменное убийство.
- Фу, как это мерзко!-вскричалСен-Фон.Потомвытащилмадамде
Нуарсей из-за стола и, вложив ей в руку свой член, как клешнями, обхватил ее
ягодицы. - Но делать нечего, друзья мои, я, пожалуй, еще раз побалуюсь сее
задницей, чтобы она забыла о своих неприятностях.
- Хорошая мысль, - добавил Дальбер, взяв женщину за плечи и глядя ейв
глаза. - А я тем временем приласкаю ее влагалище.
- А что мне прикажете делать? - спросил Нуарсей.
- Размышлять, - коротко ответил министр. - Вы будетедержатьсвечуи
размышлять о превратностях судьбы.
- Нет, я сделаю по-другому, - сказалжестокиймуж,-вытольконе
закрывайте лицо моей любимой жены: я хочу видетьееслезыинаслаждаться
этим символом печали, пока буду прочищать задний проходпрелестноймалышке
Аглае. Пусть юноши по очереди займутся моей задницей, а я, кроме того,буду
вырывать волоски с пушистых бутончиков Анриетты и Лолотты. Ну, а двое других
наших рыцарей пусть сношаются с Линданой и Жюльеттой: один -вовлагалище,
другой - в попку.
Все было сделано так,каксказалнашхозяин,иоргиябылаочень
страстной и очень продолжительной. Наконец, всетроелибертеновразрядили
свои мушкеты, а госпожа Нуарсей вышла из ихобъятийсильнопотрепаннаяи
истерзанная: например, Дальбер умудрился откусить немалый кусок от однойиз
ее грудей. Следуя их примеру и изнемогая под бурнымнатискомдвухмолодых
педерастов,ятакжеиспыталанеистовыйоргазми,раскрасневшаяся,с
растрепанными волосами, огляделась по сторонам-с -победным видом. При этом я
заметила, что Сен-Фон наблюдает за мной восхищенными глазами.
- Вы только взгляните, как она прекрасна в этом состоянии! - воскликнул
он. - Как красит ее злодейство! - И он осыпал все мое тело, вплоть досамых
укромных уголков, неистовыми поцелуями.
К столу мы не вернулись и продолжали возлияния,невставаясместа,
прямо на ковре. Это всегда очень приятно, иопьянениеприэтомнаступает
намногоскорее.Алкогольподействовалпочтисразу,иженщиныначали
трепетать,подогреваемые,помимовсегопрочего,обжигающимивзглядами
мужчин. Я , обратила внимание, что распутникикак-тонезаметноперешлив
обращении с нами на угрожающий и развязный тон. Однако мне сразу бросились в
глаза два обстоятельства: во-первых, собиравшаяся гроза должнабылаобойти
меня стороной, во-вторых, она должна была испепелитьмадамдеНуарсей.