Но человек, не боящийся преследований, нестанетподчиняться
навязанному долгу, который выполняют лишь трясущиеся трусы. Нет, иещераз
нет, Жюльетта, не существует такого понятия как искренняя жалостьивообще
нет такого чувства внашемсердце.Втередкиемоменты,когданачнут
одолевать тебя судороги сочувствия к ближнему, остановисьиприслушайсяк
своему сердцу, и тогда из самыхпотаенныхегоглубинтыуслышишьтихий
голос: "Ты проливаешь слезы при видегорясвоегонесчастногососеда,но
слезы эти - свидетели твоей собственной никчемности и боязниоказатьсяеще
несчастнее, чем тот, кого ты жалеешь". Так кому принадлежит этот голос,как
не страху? А что порождает страх, если не себялюбие?
Посему вырви с корнем это мелкое чувство, как толькоонопроклюнется,
иначе оно наполнит тебя скорбью и печалью, потому чтовсегдарождаетсяиз
сравнения, невыгодного для тебя.
Подумай над моими словами, милоедитя,икогдатвояочаровательная
головка осознает всю никчемность и даже преступностьбескорыстныхбратских
связей между твоим "я" и прочими смертными, ты сможешь гордозаявитьвслед
за философом:
Почему должна я колебаться, когда самоенеподдельное,самоеощутимое
удовольствие доставит мне поступок, который будет причинойстраданиймоего
ближнего? В самом деле, почему, если заранее известно, что, совершая его,я
делаю плохо другому человеку, аотказываясьотнего,обязательносделаю
плохо себе? Лишая соседа жены, наследства, детей, я, конечно, поступаю с ним
несправедливо, но лишая себя вещей, от которых получу высшее наслаждение,я
поступаю точно так же по отношению к себе; и если придется выбирать изэтих
двух несправедливостей, развебудуяврагомсебеинепредпочтусвое
удовольствие и свой интерес? Только сочувствие к другому может помешатьмне
поступать таким образом, но если уступка этому чувству может иметь дляменя
ужасные последствия - лишить меня радостей, которых я так жажду, - ядолжна
собрать все свои силы и излечиться от этого опасного, этогоразрушительного
предрассудка, не дать ему проникнутьвмоюдушу.Кактолькоявэтом
преуспею - а в том, что преуспею, я уверена, если постепенно приучусебяк
чужим страданиям, - тогда я буду повиноваться лишь своим страстям,небуду
страшиться угрызений совести, ибо угрызения - всеголишьплодсочувствия,
которое я навсегда изгнала из своейдуши;поэтомубудуследоватьсвоему
призваниюисвоимнаклонностям,будуставитьсобственноеблагополучие
превыше всех чужих несчастий, которые уже не трогают меня. В конце концов, я
знаю самое главное: брать от жизни все,чтотольковозможно,пустьдаже
расплачиваясь за все это чужими страданиями, так как любитьдругихбольше,
чем себя - значит нарушить первейший закон Природы ипосягнутьназдравый
смысл.
Мало того: семейные узы ничем не лучше всех прочих, потому что итеи
другие-чистейшейводыфикция.Неправда,чтотычем-нибудьобязана
существу, из которого однаждывылупилась;ещебольшаянеправда,чтоты
должна иметь какие-то чувства к томусуществу,котороевыйдетизтвоего
тела; абсурдно думать,будтотебячто-тосвязываетствоимибратьями,
сестрами, племянниками и племянницами.