Разве
она создала бы такую градацию удовольствий, получаемых от преступлений, если
бы не была в них заинтересована? Ведь самим фактомпостепенногонарастания
нашего наслаждения по мере того,какмысовершаемвсеболеечудовищные
поступки, она толкает нас все дальше и дальше.Авозьмиэтотневыразимый
словамитрепетпредвкушения,которыймыиспытываем,когдаготовим
какое-нибудьпреступление,вспомнитопьянящеечувство,котороенас
охватывает, когда мы его совершаем, или тот тайныйвосторг,которыйдолго
еще тлеет в нашей душе после того, как преступление совершено. Разве все это
не доказывает, что таким образом Природа хитроиковарнособлазняетнас,
потому что наши дела служат ее целям?Аеслинаградазанихвозрастает
пропорционально нашим злодействам, так этопотомулишь,чтоистребление,
которое обычно считается самым чудовищным преступлением, - это какразто,
что ей милее всего {Любезный Ламетри, ученейший Гельвеции, рассудительныйи
проницательный Монтескье! Почемувы,глубокоосознавшиеэтуистину,не
облекли ее вмудрыесловавсвоихбессмертныхпроизведениях?О,века
невежества и тирании, какую плохую услугу оказали вы человечеству и вкаком
рабстве держали вы величайшиеумымира!Давайтежепоговорим,наконец,
серьезно, поскольку сегодня мы свободны и посколькуобязанысказатьлюдям
правду, так наберемся же мужества сказать ее до конца. (Прим. автора)}.
Независимо от того, вызванопреступлениемстительностью,честолюбием
или похотью, мы увидим, если хорошенько покопаемся в себе, что удовольствие,
о котором идет речь, вернее, степень этого удовольствия,определяетсятем,
насколько серьезен нашпоступок,аужкогдаврезультатенегокто-то
погибает, наслаждение наше вообще не имеетграниц,потомучтоэтоболее
всего по душе нашей праматери.
- О, Нуарсей! - восторженновоскликнулая.-Конечно,то,чтомы
сделали, очень мне понравилось, но мое удовольствие былобывдесятьраз
сильнее, если бы я увидела, как ее вешают...
- Продолжай, Жюльетта, продолжай до конца: если бы ты сама ееповесила
- ведь это ты хотела сказать?
- Клянусь Богом, да! Даже от одной этой мысли я готова испытать оргазм.
- А от того, что ты знаешь о ее невиновности, тыиспыталабыдвойное
удовольствие. Будь она виновна, наш поступок послужил бы правосудию, и мы не
смогли бы насладиться всем тем, что есть в пороке. Разве Природа дала бы нам
страсти, если бы их следствия не были ей угодны, не совпадали с еезаконами
и не отвечали ее задачам? И человек настолько хорошо усвоил эту истину,что
также принялся сочинять законы, целькоторых-сдержатьсвоенеодолимое
стремление к преступлению и, следовательно, ко всеобщему разрушению.Однако
человек при этом поступил несправедливо, поскольку законы его репрессивныи
отбираютнесравненнобольше,чемдают,ивнаградузапредлагаемую
худосочную безопасность они лишают его того, что, в сущности, только и стоит
иметь.