Я что, по-твоему, похож на лошадь, Мэг?
У сестры-хозяйки не было на халате бейджика. Так что, несмотря на оскорбления, она могла бы чувствовать себя польщенной, что он запомнил, как ее зовут. Если, конечно, ее зовут не Дженнифер.
— Нет, мистер Бэзил, вы, безусловно, не похожи на лошадь. Вы похожи на тощего, злобного старикашку, которому надо поесть. Так что глотайте.
— Вчерашний обед был похож на нормальную еду, а на вкус оказалось полное дерьмо. Может, это дерьмо на вкус окажется съедобным.
— И есть надежда, что сегодня клизма поможет вам избавиться от дерьма, — сказала она, забрала поднос с остатками прошлой трапезы и пошла к двери с гордо поднятой головой.
Мне почудилось, что мистер Бэзил улыбнулся, но если и так, то улыбка проблеснула лишь на миг и тут же исчезла. Голос у него был скрипучий, слабый, но властный. Если он таков на смертном одре, можно только гадать, каков же он был у себя в офисе. И дома. Я посмотрела на Адама, но лицо его было непроницаемо. Эта встреча очень важна, мне нужно, взывая к отцовским инстинктам, убедить мистера Бэзила, что преступно заставлять сына возглавить дело, к которому не лежит его душа. В эту корзину я сложила все яйца. И уже начала опасаться, что они побились еще до того, как мы переступили порог этой комнаты.
— Вообще-то идите сюда, — скомандовал он.
Мэг встала в дверях.
— Не вы, а вот эти двое.
Мэг дружески похлопала меня по руке, проходя мимо, и мягко сказала:
— Он настоящий мудила.
Мы с Адамом подошли к кровати. Отец с сыном не сказали друг другу ни единого нежного слова, даже не поздоровались.
— Что это вы должны сделать сегодня? — резко спросил он.
Адам смутился.
— Я же слышал: «Мы должны сделать это сегодня», — передразнивая меня, прошептал мистер Бэзил. — Ну что вы уставились с таким удивлением? Со слухом у меня все в порядке, я здесь из-за больной печенки. А хуже того, у меня рак, но прежде чем я сдохну от него, меня угробит здешняя жратва! — Он отпихнул поднос с едой. — Не понимаю, почему бы им не выпустить меня отсюда помирать на свободе. У меня еще масса дел. — Он повысил голос: в палату вошла врач в сопровождении двух стажеров.
— Похоже, вы и так уже заняты дальше некуда, — заметила она. — В палате не должно одновременно находиться более двух посетителей. — Она осуждающе посмотрела на нас, точно это мы были виноваты, что рак развивается так быстро. — По-моему, я говорила, мистер Бэзил, вам нужен покой.
— А я, по-моему, говорил вам — подите к черту.
Воцарилось долгое напряженное молчание, и меня вдруг стал разбирать смех.
— Целый день ждешь гребаного врача, и тут наконец заявляются аж три разом. Чему обязан удовольствием видеть вашу компанию? Неужто тем тыщам, которые я плачу ежедневно, чтобы вы меня игнорировали?
— Мистер Бэзил, попрошу вас выбирать выражения. Если вы чувствуете себя более раздраженным, чем обычно, возможно, придется подкорректировать курс лечения.
Он пренебрежительно махнул бледной худой рукой.
— Даю вам пять минут, а затем — я настаиваю — мистер Бэзил должен побыть один, — твердо заявила она. — И тогда мы с ним побеседуем.
Она развернулась и ушла в сопровождении своих оруженосцев, суетливо семенивших следом.
— Теперь придет через неделю, опять наговорит какую-нибудь херь пустопорожнюю. А вы кто такая? — требовательно спросил он.
Все обернулись ко мне.
— Кристина Роуз. — Я протянула ему руку.
Мистер Бэзил поглядел на нее, поднял руку, в которую была воткнута прозрачная трубочка, и, вяло ответив на мое пожатие, спросил у Адама:
— Мария про нее знает? Никогда не думал, что ты можешь крутить с двумя сразу, ты же лапочка.