«Страшное время это будет. Нет, гимназия – дело очень небезопасное для молодых умов. И чему их там учат? Нет, в моё время такого не было. Может и прав Демьянушка. Так, а что делать? Не в монастырь же его силком везти. Ох, голова моя седая, а покоя всё нет. Может и впрямь надо начать растирать пятки как Фома Ильич», – сидела и думала про себя Варвара Соломоновна.
И вот наступил тот долгожданный день, когда все маски будут сброшены и истина объявит себя во всей красе. В доме Фомы Ильича всё было готово для торжественного приёма таинственного мага из заграницы. Варвара Соломоновна всё же приобрела себе большую шляпу, украшенную гусиной головой, для встречи с таким великим человеком современности. Дворовые девки хохотали втихаря над этой шляпой с гусиной головой, но самой барыне выказывали не иначе как восхищение её отменным вкусом и чувством красоты. Фома Ильич, находясь в нервном напряжении от предстоящего визита, истёр свои пятки до мозолей и теперича лежал на кровати попеременно прикладывая к пяткам то луковую кашицу, то капустные листья для облегчения своих страданий. Один Глеб был серьёзен и взволнован. Словно ему предстояло сдать самый главный экзамен в его жизни. Чтобы поприсутствовать на этой встрече с магом, Демьян позаимствовал у Фомы Ильича зелёный сюртук и серебрянные запонки. Перед тем, как покинуть свой дом он надел на себя все кресты и положил сто поклонов перед иконами для пущей защиты от сил тьмы. Около девятого часа собаки в имении стали беспричинно лаять и ничем их было не унять. Варвара Соломоновна жаловалась, что этот лай способен вывести из себя даже покойника, а поскольку она проявила ангельское терпение, то это зачтётся ей на Страшном суде. Демьян ерзал в кресле и тёр свои вспотевшие ладони, говоря что это не к добру. Дескать собаки чуют приближение зла и оповещают об этом. Глеб же просил дьячка оставить свои, попахивающие инквизицией, высказывания до следующей церковной службы, постоянно поглядывая из большого окна дома на дорогу. Фома Ильич сидел с невозмутимым спокойствием разглядывал свои пятки. С наступлением темноты жара летнего дня стала спадать, стал усиливаться ветер. В воздухе запахло дождём.
«Приехал! Приехал!» – воскликнул Глеб и в нетерпении бросился к двери.
Загадочная личность Ваншницельпук прибыл в имение Фомы Ильича. Ничего особо примечательного в нем не было. Сросшиеся чёрные брови пучком, щеголеватая бородка, узкие губы, орлиный нос и карие глаза, которые неспешно скользили по окружающему миру с ленцой и насмешкой. Доктор магии Ваншницельпук величаво вплыл в большую гостиную Фомы Ильича.
«Господа, позвольте представить. Генрюэль Ваншницельпук де Васпанидор. Всем известный как доктор магии Ваншницельпук. Моя мамаша Варвара Соломоновна, папаша Фома Ильич и дальний родственник Демьян», – представил всех Глеб.
«О, очень рады вам- с, очень ждали- с», – быстро произнёс Демьян и, с этими словами подойдя к доктору магии, поцеловал его руку. Все присутствующие прямо ахнули удивленно от такого неожиданного поступка.
«Вот чудеса!» – выдохнул Фома Ильич.
«Чудес вы ещё не видали. А в целом вопрос о чудесах довольно спорный. Что есть чудо, а что нет?» – произнёс Ваншницельпук, снимая большую, чёрную шляпу.
Он обратил внимание на большую, нелепую шляпу с гусиной головой и подумал: «До чего ж нелеп человек в своих попытках казаться, а не быть».
«Чудес не бывает! Есть технический прогресс!» – воскликнул Глеб.
«На вашем месте, молодой человек, я не был бы столь уверен в возможностях технического прогресса, особенно когда прогрессирует одно болванство», – строго возразил ему доктор магии.
«А я вот в чудеса верю!» – подхватила Варвара Соломоновна, – « Когда Глебушке было два года от роду, заболел он так сильно, сильнейший понос приключился с лихорадкой. Уездный доктор сказал, что безнадежный случай и посоветовал дешевого гробовщика. Я же поехала по всем ближайшим церквям и храмам заказывать молебны за здравие. И что вы думаете? Через три дня отпустило! И по сей день живёхонек. Ой, да что же это мы?! Ведь стол давно накрыт. Должно быть гость проголодался и устал с дороги. А в саду так хорошо, душа не нарадуется!»
Все молча проследовали в сад. Однако, Демьян по дороге умудрился запнуться и угодить лицом прямо в куст молодой крапивы. Он вскрикнул от боли: «Вот Божья кара!»
«За что же Бог вас наказал?» – поинтересовался Ваншницельпук. «Да откуда ж мне знать».
«Раз не знаете, зачем говорите что Бог наказал? Может вы сами себя наказали, а ищите на кого бы свалить ответственность за собственное ротозейство», – заключил гость.
Демьян прямо растерялся от такого свободомыслия и ничего не мог возразить.
«Таков уж человек. Всегда ищет крайнего и винит кого ни попадя во всех своих несчастьях», – вставил Глеб.
Стемнело и в сад принесли большие восковые свечи на свинцовых ножках. В свете свечей лицо Ваншницельпука напоминало маску божества какого-нибудь африканского племени о существовании которого никому не известно. На ужин был запечённый целиком, жирный гусь.
«Откуда же вы к нам пожаловали, позвольте спросить», – поинтересовался Фома Ильич.
«Очень издалека, можно сказать, что я из будущего», – загадочно ответил Ваншницельпук.
Такая формулировка была крайне непонятна Фоме Ильичу, но чтобы не показаться человеком неглубокого ума, он не стали уточнять и решил, что гость прибыл из Пруссии. Глеб нервно искал в своей голове тему для разговора в которой он мог сверкнуть всеми гранями своего ума, но никак не мог отыскать. Демьян читал про себя все молитвы, что помнил и не смел взглянуть на гостя. Варвара Соломоновна снова страдала со своими ногами и думала как бы поскорее лечь спать. Гость же разглядывал лицо каждого, словно читая некое внутреннее содержимое человека.
«Как вам здесь люди кажутся?» – вопросила Варвара Соломоновна, теребя свою шляпу, и явно напрашиваясь на щедрый комплимент. Надо сказать, что шляпа была контужена щенком Тимошкой, который о нерасторопности Палашки проник в опочивальню Варвары Соломоновны где и погрыз гусиную голову, украшавшую шляпу. Однако, подслеповатая Варвара Соломоновна этого не заметила.
«Люди здесь простые и честные, но слабые внутри. Как колеса телеги в воздухе, которые вертятся без перестану, а телегу так с места и не сдвинули», – начал разговор Ваншницельпук.
«Ну так значит той телеге и не надо никуда. На всё воля Божья», – молвил Демьян.
Ваншницельпук внимательно посмотрел Демьяну в глаза, от чего тот внутри съежился.
«Говоря о Божьей воле как единственном объяснении всего происходящего в этом мире, позвольте вам заметить, что ваш церковный батюшка – личность весьма известная в преисподней за свои проделки. Да далеко ходить не надо, вот недавно ваш поп загорланил о том, что у него крест позолоченный пропал, и весь приход организовал поиска коварного вора. А сам тот крест в карты проиграл, однако, виноватым в пропаже креста оказался почему- то немой кузнец Налим, получивший двадцать плетей, сам не зная за что. Так что же это по вашему тоже Божья воля или большая человеческая несправедливость?» – продолжал Ваншницельпук.
«Это Божье попущение Налиму за грехи», – упорствовал Демьян, ушам своим не веря такой информации обо всем любимом батюшке прихода.
«Вот погодите и сами окажитесь жертвой попущения за воровство чаши для причащения», – усмехнулся маг.
«Это правильно говорите. Этот поп известный плут! И как люди этого не видят?» – заговорил Глеб.
«Люди видят то, что хотят видеть. Называть неправду всех неправд истиной – личный выбор каждого. Сознательно быть слепым не запрещено», – подвёл итог гость.