- Держи! - крикнул ему господин Риго. - Пей! Допивай до конца!
То был не слишком щедрый дар - вина в бутылке осталось лишь надонышке
- но синьор Кавалетто принял его с благодарностью; проворно вскочив на ноги,
он подхватил бутылку, опрокинулеесебевротипричмокнулгубамиот
удовольствия.
- Поставь бутылку туда, где стоят остальные, - сказал Риго.
Маленький итальянец исполнил приказание, а потомсзажженнойспичкой
наготове встал возле Риго, который свертывалсебепапиросыизнарезанной
квадратиками бумаги, доставленной ему вместе с табаком.
- Вот тебе! Можешь выкурить одну!
- Тысяча благодарностей, патрон! - отозвался Жан-Батист на языкесвоей
родины и со всей горячностью, свойственной ее сынам.
Господин Риго закурил,спряталостальнойзапаскуревавнагрудный
карман, лег на скамью и вытянулся во весь рост. Кавалетто сиделнаполуи
мирно попыхивал папиросой, обхватив руками колени. Какая-то непонятная сила,
казалось, притягивала взгляд господина Риго к томуместечкунаполу,где
Кавалетто,чертяплан,останавливалсвойбольшойпалец.Итальянец,
подметивший это, несколько озадаченно следил за направлением его взгляда.
- Что за гнусная дыра! - сказал господинРиго,прерываязатянувшееся
молчание. - Ничего не видно даже при свете дня. Впрочем, разве это свет дня?
Это свет прошлой недели, прошлого месяца, прошлого года! Взгляни,какойон
слабый, тусклый!
Дневной свет попадал вкамерукакбыпроцеженнымчерезквадратную
воронку окна на лестнице - окна, в которое нельзя былоувидетьникусочка
неба, да и ничего другого тоже.
- Кавалетто! - сказал господин Риго, отводя глаза отэтойворонки,к
которой они оба невольно обратили взгляд после его слов. -Кавалетто,ведь
ты знаешь, что я - джентльмен?
- Как не знать.
- Сколько времени мы находимся здесь?
- Я - завтра в полночь будет одиннадцать недель.Вы-нынчевпять
пополудни будет девять недель и три дня.
- Видел ли ты хоть раз, чтобы яутруждалсебякакой-нибудьработой?
Подмел бы пол, илиразостлалтюфяки,илисвернултюфяки,илиподобрал
рассыпавшиеся шашки, или сложил домино, или вообще палец о палец ударил?
- Ни разу!
- А пришло ли тебе хоть раз в голову, что мне бы следоваловзятьсяза
какую-нибудь работу?
Жан-Батист энергично замахалуказательнымпальцемправойруки,что
является самой сильной формой отрицания в итальянской речи.
- Нет! Стало быть, ты, как только увидел меня здесь,сразужепонял,
что перед тобой джентльмен?
- Altro! - воскликнул Жан-Батист,закрывглазаиэнергичнотряхнув
головой.Словоэтовустахгенуэзцаможетозначатьподтверждение,
возражение, одобрение, порицание, насмешку, упрек, похвалуиещеполсотни
других вещей; в данном случае оно примерно соответствовало нашему "Еще бы!",
но только учетверенному по силе выражения.