Глава 4. Волшебный цветок
Приступ паники, который предчувствовала Соня, начался незамедлительно после ухода Ларри. Она осталась одна. В первый день Соня ещё старалась держаться: изучила дом, перемерила вещи сестры Ларри перед небольшим старым зеркалом, подобрала себе цветастую широкую юбку и кофточку с длинным рукавом, осмелилась сходить к ручью, побродила в лесу недалеко от домика. Вниз по тропе, к Межгорью, идти не решилась, хотя к тропинке, которая вела к людям, ее тянуло с неодолимой силой. Верный Горыныч сопровождал Соню повсюду: ходил к ручью, топтался около дома, бродил по полянке.
Стремительно наступившая ночь расставила всё по своим местам. Соня почувствовала удушающие объятия страха. Заснуть не получалось почти до утра, ночные звуки и шорохи не давали сомкнуть глаз. Соня, в сущности, еще никогда не оставалась одна так надолго – рядом всегда были люди. Дома – бабушка и мама, в школе – одноклассники и море ребят. На улице, во дворе, в магазине – везде и всюду ее окружали люди. Это было естественно, просто и обыденно.
Сейчас, в лесной глуши, в домике на краю поляны, она была совершенно одна, если не считать зверя из ее детских сказок. И одиночество оказалось оглушительным и невыносимым. Теперь даже та первая ночь в незнакомой стране в лесу под открытым небом показалась счастливой, потому что рядом был Эрвин.
Промаявшись до рассвета, Соня к утру в изнеможении заснула. Потом целый день провела почти в бессознательном состоянии, чтобы следующую ночь встретить в таком же страхе и оцепенении. Лежа на неудобной тахте, без конца думая о доме, она прислушивалась к ночным звукам, доносившимся из леса, вставала, на цыпочках подкрадывалась к окну, с затаенным волнением оглядывала поляну, облегченно вздыхала, видя спящего около крыльца Горыныча, вновь укладывалась, опять прислушивалась, вставала – и так по кругу всю ночь.
Привычки быть одной не возникало. Успокоение приходило только от вездесущего Горыныча, который ночью частенько спал у порога, а днем, переваливаясь на толстых лапах, бродил за Соней в надежде получать какое-нибудь лакомство из ее рук. Когда Горыныч удалялся в лес по своим делам, Соня испытывала сильнейшую тревогу, переходящую в безмолвную истерику. И только возвращение дракона дарило покой измученному сердцу, как утренняя заря, неизменно и преданно взирающая на невольную гостью из чужого мира.
Эти бесконечные бессонные ночи стали для Сони настоящим мучением. И в одну из таких ночей, когда перевалило далеко за полночь, Соня, устав от постоянного недосыпа, крепко заснула.
Страшный сон, так долго поджидавший свою жертву, не замедлил явиться: снились всполохи огня, гортанные выкрики, погоня. Не замечая ничего вокруг, Соня мчалась от преследователей, кровь стучала у нее в висках, трава цеплялась за ноги, по лицу хлестали ветки, хотелось бежать быстрее, но страх лишал сил. Смертельная опасность, приближающаяся во сне, как наяву, заставила открыть глаза.
Соня рывком села на низком топчане, огляделась. Сердце бешено колотилось о ребра, будто она действительно только что неслась по лесу. Спать расхотелось. Соня встала, отдернула льняные занавески с цветочным узором, осторожно выглянула в окно. Никого нет, только темный силуэт Горыныча на краю поляны – милый, добрый дракоша, единственный друг в чужой стране.
Накинув ветровку, она вышла на крыльцо, поежилась, утренняя прохлада бодрила. Солнце приближалось к линии горизонта, свет пробивался сквозь ночную дымку, но ветер был еще свеж. Прохлада помогла выбросить страшные видения из головы.
От стука входной двери на краю поляны зашевелился Горыныч. Увидев девушку, встал на короткие лапы, с хрустом расправил крылья, вытянул свой толстый змеиный хвост. Соня неторопливо подошла к дракону, с интересом изучая его.
«Крылья как крылья. Что Эрвину не нравится? Я бы даже сказала, могучие крылья» – подумала она.
После нескольких дней общения Соня совсем перестала бояться дракона. Она внимательно осмотрела его крылья, провела по шершавой грубой поверхности рукой. Горыныч приосанился и – вжик! – выпустил на концах крыльев острые, как ножи, шипы. Девушка испуганно отдернула руку. Дракон убрал шипы, гордясь произведенным эффектом.
– А что еще ты умеешь?
Вопрос поставил Горыныча в тупик, он возвел глаза к небу и задумался. Что же он умеет? Дракон присел на свои короткие лапы и подставил спину. Покататься? Ну конечно! Он предлагал полетать. Соня сделала шаг назад. Нет, это не для нее. Одно дело – сидеть за спиной Эрвина, другое – оказаться в одиночестве верхом на малознакомом живом транспортном средстве. Соня помотала головой и похлопала Горыныча по шероховатой чешуйчатой шее.
– Спасибо, но, если честно, я боюсь высоты. Да и управлять тобой не умею. А если мы заблудимся? Ты знаешь, куда лететь?
Горыныч засопел и отвернулся. Он всем своим видом выказывал обиду.
– Что, ты не можешь заблудиться?
Горыныч приосанился. Да, никогда!
Неужели в Верховии драконы разумные? Просто разрыв мозга. А если даже и так.
– Всё равно, не буду летать. Спасибо за приглашение.
Горыныч вдруг протяжно вздохнул, его горестный вздох такой жалостью откликнулся в Сонином сердце, что она задумалась. Почему она не доверяет дракону? Его, беднягу, и так Эрвин ни во что не ставит. Девушка решительно подошла к Горынычу.
– Давай полетаем, только невысоко. – Соня указала рукой на деревья, – немного выше них. – Надо же хоть чуть-чуть познакомиться с окрестностями.
Подведя дракона за узду поближе к крыльцу, Соня со ступенек с трудом вскарабкалась в седло и натянула поводья. Уже в следующую секунду она сильно пожалела о своем поступке. Горыныч взлетел рывками. Но Соня совсем не знала, как им управлять. Эрвин, надо признаться, умел это делать. Она вцепилась в поводья.
– Горыныч, я не знаю, куда лететь, выбирай сам! Только невысоко и недолго.
Как же Соня ошибалась. Она не знала, что самостоятельный выбор для дракона подобен разрешению для тинейджера погулять где хочется, после которого вся родня и знакомые будут стоять на ушах, разыскивая любимое чадо.
Горыныч – юный дракон – оттого, что ему дали полную свободу, воспарил в прямом и переносном смысле. Он поднялся так высоко, что у Сони захватило дух. От страха и восторга пульс долбил в голове, ветер выбивал из глаз слёзы, тошнота подкатывала к горлу, когда дракона начинало раскачивать.
Вдали дракон приметил голубую полоску воды и двинулся туда. Путь неблизкий, но Горыныч, ощутив радость полета, резво замахал крыльями.
Скоро появилось большое овальное озеро в обрамлении гор. С высоты Соня даже не заметила, как они перемахнули гряду гор. Сверху вода казалась неправдоподобно гладкой, словно блестело темное зеркало. Тёмная тень отразилась на гладкой поверхности.
Горыныч спикировал на берег, как всегда резко и неуклюже. Соня выпрыгнула из седла. Дракон ходко потрусил к кромке воды, чтобы напиться. Наездница направилась вслед за ним, она тоже чувствовала жажду.
Вода в озере была прозрачной и очень холодной. Соня осторожно попробовала ее. На вкус – обычная. Всё-таки хорошо, что они сюда прилетели, – такая красота вокруг! Соня присела на мелкую гальку, усыпавшую берег. Она набрала горсть камешков и стала бросать их в воду, глядя на разбегающиеся по поверхности круги.
Горыныч углубился в лес, который начинался сразу за узкой полоской берега. Солнце клонилось к горизонту, девушка занервничала. Дракон куда-то запропастился, а без его общества ей вдруг стало совсем неуютно. Да, и как обратно к домику вернуться? Наконец послышался шум, закачались кроны деревьев и из кустов вывалился довольный Горыныч, морда которого была в тёмных пятнах крови. Поужинал братец каким-то кроликом.