Внук помнил слова бабушки: «Твой дед был дверник. Он был очень хороший человек – никому не сделал зла. Дед говорил: „Если есть ключ, закрытую дверь не ломают“. Эти часы – единственное, что от него осталось. Хотя я не верю, что он погиб».
Эрвин нащупал круглый циферблат часов с искусной гравировкой «Любимому мужу». Сегодня он попытается найти ключи Никандра Вышнева. Ведь они по праву принадлежат ему – внуку дверника.
Близилась полночь. Эрвин подошел к двери Хранилища, ключ, позаимствованный у заснувшего Илии, висел у него на поясе. Ночной посетитель открыл замок и потянул на себя тяжелую дверь. Она отворилась без скрипа – ее петли парень предусмотрительно смазал в свой первый приход. Эрвин скользнул внутрь и притворил за собой дверь.
В Хранилище стоял затхлый запах старых вещей и плесени – помещение плохо проветривалось. Странно, как тут еще всё не сгнило? Эрвин взял часы за цепочку. Он решил проверить одну свою догадку, не являются ли они своего рода магнитом. Может быть, вещи умеют чувствовать родство и реагировать друг на друга? Приблизив часы как можно ближе к полкам, Эрвин шел вдоль стеллажей, внимательно следя за своим волшебным, как он полагал, предметом.
Парень обошел всё Хранилище, но ничего не произошло. «Неужели это просто часы? В них обязательно должно что-то быть! Как же их использовать?» – думал он.
Эрвин открыл крышку. Стрелки стояли на месте – он специально не заводил часы, надеясь на то, что они вдруг проснутся…сами. Всё-таки вещь деда.
Тишина. Только сердце стучало в груди. Что же делать? Эрвин, рискуя головой, второй раз пришёл сюда, находился в одном шаге от дедовских ключей и не мог найти их. Парень был готов наброситься на полки и расшвырять, разгромить, уничтожить весь этот хлам, собранный за многие десятилетия до его рождения. Эрвин знал: если он уступит приступу ярости, то не сможет контролировать себя, гнев накроет с головой. И тогда ему будет всё равно, что совершит его жаждущая разрушения душа.
Надо было утихомирить зарождавшееся чувство. Эрвин сел на пол, привалившись спиной к грубо сколоченному деревянному ящику, открыл крышку часов. Они показывали шесть тридцать уже больше восемнадцати лет. Эрвин завел их и приложил к уху. Тик-так, тик-так, тик-так… Ходики успокаивали, уменьшали злость, словно уводя прочь из затхлого каменного мешка. Эрвин закрыл глаза. Его перестали раздражать запах подземелья, сырость, холодный пол. Часы убаюкивали своим мерным ходом. «Всё хорошо, всё хорошо, – постукивали они, – всё хорошо».
Какой-то шорох заставил Эрвина очнуться. Он открыл глаза и наткнулся взглядом на Илию. Тот стоял, слегка покачиваясь, и в упор смотрел на ночного гостя. Эрвин вздрогнул от неожиданности: как этот недоумок смог незаметно подойти к нему?
– Что нашел? – Илия заметно растягивал слова заплетающим языком.
– Ничего, – Эрвин поморщился. Неужели он недостаточно напоил этого бугая?
– Я вижу, – взгляд Илии буравил Эрвина, – тебе повезло больше.
– Ты о чём? – Эрвин нахмурился.
– Я тут давно всё перерыл, – хмыкнул Илия.
«А этот парень вовсе не так глуп, каким прикидывается!» – подумал Эрвин.
– Что я, дурак, что ли, просто так тут торчать? – самодовольно произнес гвардеец.
– Ты прав, дружище: тут ничего нет, – Эрвин улыбнулся.
– Стой! Дай мне! – Илия вскинул огнестрел. – Что ты там сунул в карман? Давай, живо!
Эрвин смотрел на оружие, покачивавшееся в руках Кривоноса. Отдать единственную вещь, оставшуюся от деда, в чужие загребущие руки? Он вытащил часы из кармана.
– Ты про это? – Эрвин покачал часы на цепочке. – Они мои.
– Были твои, а станут мои. Кидай, – Илия набычился.
– Руки-то освободи. Не поймаешь – разобьются, – Эрвин старался казаться спокойным.
– Клади на пол, а сам отойди в сторону, – ответил гвардеец.
Ночной гость аккуратно положил часы на пол, встал и отошел.
– Вообще-то, я тебя пристрелить могу как вора, понял?
Илия, пьяно покачиваясь, приблизился к заветным часам. – И меня за это еще наградят!
– Я бы не стал так торопиться.
– Да ладно, шучу я! – сказал Илия, забирая часы. – В следующий раз, может, еще чего нароешь. Я не жадный.
Эрвин старался не выдать своих чувств. Дедовские часы – вещь, которую бабушка чудом смогла сберечь от ищеек охранки, – перекочевали в карман тупоголового гвардейца.
– Иди вперед давай! – прикрикнул Илия.
Эрвин двинулся между стеллажами, свернул в один проход, в другой. Гвардеец с трудом поспевал за ним. Около самого выхода из хранилища Эрвин притормозил и потянул тяжелую дверь на себя. Илия подошел ближе. Эрвин резко повернулся, выбил оружие из рук гвардейца, бросился на него и сбил с ног.
Вышнев не был маменькиным сынком, улица всегда была его вторым домом, а уличные стычки – одно из любимых развлечений. Илия не ожидал такого напора – он оказался намного слабее. Несмотря на внушительную комплекцию, жизнь его протекала вдали от пустырей и подворотен. Родители, зная, что их отпрыск трусоват, всячески оберегали любимое чадо от ненужного общения.
Эрвин придавил Илию к полу – от ярости он не контролировал себя. Тот захрипел, вытаращив глаза.
– Пусти, – прошептал он, – я покажу ключи. Ты же их ищешь?
Эрвин запустил руку в карман гвардейца, вытащил часы и размахнулся, чтобы врезать в лицо. Илия пугливо втянул голову в плечи.
– Это я спрятал ключи, специально! – всхлипнул он, дрожа.
Эрвин, тяжело дыша, остановился, встал, подобрал огнестрел.
– Подравнять бы твой нос под фамилию, гад! Ладно, иди показывай, – сквозь зубы процедил Эрвин, взяв Илию на прицел. – Только попробуй дернуться!
Гвардеец не обманул: в самом дальнем углу в полу оказался замаскированный тайник. Илия вытащил объемистый деревянный ящик, в котором действительно лежали ключи. От радости Эрвин чуть не выронил ружье. Сколько же тут ключей! И совсем древних, изъеденных ржавчиной, и вполне новых, маленьких, больших и даже почти игрушечных, как ключики от шкатулки.
Эрвин лихорадочно перебирал ключи. Илия стоял невдалеке и хлюпал носом, из которого сочилась кровь. Он был так напуган, что не смел даже пошевелиться. Гвардеец ждал указаний, словно щенок, которого за провинность наказал хозяин. Внезапно воодушевление, в котором пребывал Эрвин, сменилось заминкой. Как определить, какие из ключей принадлежали деду? Это же не магнит, к рукам не прилипнет. Илия, напряженно наблюдавший за приятелем, уловил перемену в его настроении.
– Нам говорили, ключ дверника никому не подчиняется, кроме самого дверника. Ты разве не знаешь? – спросил Илия.
Эрвин застыл. Почему он решил, что если найдет ключи деда, то откроет дверь в другой мир? Разве это возможно? Кривонос прав: ключ слушается лишь того, кому принадлежит. А что Эрвин возомнил о себе? Он не владелец ключа. Зачем только полез в хранилище?
Илия снова хлюпнул носом. Эрвин неприязненно покосился на него. Кого он слушает? Эту размазню? Так просто внук дверника не сдастся. Клочок бумаги, на котором Эрвин зарисовал форму замочной скважины и ширину двери в тайном убежище деда, уже в руках. Ничего, здесь найдутся подходящие образцы, он не уйдет налегке.
Парень расталкивал по карманам куртки подходящие по длине ключи, краем глаза следил за гвардейцем. Хорошо, что не наболтал лишнего Кривоносу. Эрвина и так три года разыскивают как уклониста. Родной дом стал чужим. Мало ему ищеек Высотомера, теперь прибавился еще один враг. То, что Кривонос будет мстить, ясно как драконий хвост.
– Сиди здесь до утра! – гаркнул Эрвин гвардейцу, пнул ногой злосчастный ящик, подобрал огнестрел Илии и двинулся вон из хранилища. – Вякнешь про меня, я в долгу не останусь, – припечатал напоследок.
На улице хозяйничала ночь. Прохладный ветер приятно освежал лицо. Удушающая вонь старого бункера осталась позади. Эрвин вдохнул полной грудью, бросил огнестрел в кусты и скрылся в ночной темноте. Войлочная обувь скрывала его шаги, но это не радовало. Эрвин знал: рано или поздно Илия донесет на него. И когда внука дверника найдут, ему определят место, которое он совсем не собирался занимать…