Камердинер его светлости жил в комнате, находившейся на верхнем этаже. Но несколько дней назад его отпустили навестить больную мать.
Все складывалось как нельзя более удачно.
Нелл молила бога о том, чтобы скорее найти донжуанский список негодяя и покинуть Аллоуэй Чейз. Чем дольше она оставалась здесь, тем эфемернее становилась ее вера в успех. Да и решимость Нелл идти до конца постепенно угасала. Виной же всему была ее растущая привязанность к маркизе. Девушку ужасала мысль, что разоблачение сына может свести в могилу леди Лит.
Уверенность Нелл в собственной правоте таяла с каждым днем. Вот и сегодня, когда она еще раз убедилась, что Лит искренне любит мать и старается сделать ей приятное своими подарками, ее решимость пригвоздить его к позорному столбу пошатнулась.
Нелл пришла в замешательство. Неужели маркиз был настолько талантливым артистом или, вернее, лицемером, что смог убедить окружающих в своей честности и порядочности? Она сама сегодня, когда Лит стал осуждать Байрона за грехи прелюбодеяния, едва не уверовала в его добропорядочность.
Если бы Нелл не знала, каков на самом деле лорд Лит, она, пожалуй, влюбилась бы в него. Впрочем, зачем она обманывает себя? Даже зная его подноготную, Нелл увлеклась этим человеком. Ее тянуло к нему. И это обстоятельство заставляло ее страдать.
Как она могла тосковать по человеку, который погубил Дороти? Нелл, похоже, пала жертвой той же роковой слабости, что и ее сестра.
Нелл осторожно открыла дверь, ведущую в комнаты маркиза. И хотя она знала, что Лит сидел сейчас в библиотеке, ее сердце сжималось от страха, как будто маркиз был способен находиться одновременно в двух местах.
Войдя в зловещую темноту, Нелл закрыла дверь и подняла свечу, чтобы осмотреть комнату. Это была гостиная, обставленная массивной мебелью. Сразу было видно, что здесь жил мужчина. Кожаный диван, два кресла, незажженный камин. На столах красного дерева лежали стопки книг. Нелл готова была побиться об заклад, что среди них не обнаружилось бы романов. На полках буфета поблескивали хрустальные графины со спиртными напитками.
Присутствие Джеймса Фэрбродера было столь ощутимо, будто он стоял прямо за ее спиной. Мурашки забегали по коже Нелл. Она приказала себе успокоиться. Лит сейчас находится внизу. Ей ничто не грозит. Во всяком случае, в эту минуту.
Она толкнула дверь, которая вела из гостиной в небольшое помещение. Вдоль его стен тянулись полки с одеждой. Нелл втянула в себя воздух. Лучше бы она этого не делала. В нос ей ударил хорошо знакомый запах, который обычно исходил от маркиза. У Нелл перехватило дыхание, этот запах сандалового дерева волновал ее, будил смелые мечты… Она провела рукой по одежде, которая висела в открытых шкафах и лежала на полках. Эту одежду надевал Лит. От сознания этого у Нелл бешено забилось сердце. Ей казалось, что она подглядывает в замочную скважину за чужой интимной жизнью.
Нелл вдруг стало стыдно. Дверь за ее спиной скрипнула и с громким стуком закрылась. Нелл охватила тревога. Она боялась, что кто-нибудь мог услышать этот звук в ночной тишине. Нелл замерла и прислушалась. Вокруг все было тихо.
Нелл вздохнула с облегчением. Не в ее привычках было лукавить, лгать и изворачиваться. Притворство давалось ей с трудом. Еще и поэтому ей как можно скорее хотелось покинуть Аллоуэй Чейз.
За следующей дверью располагалась роскошная ванная комната. Живя в Мирселле, Нелл не видела ничего подобного. Наконец-то она нашла доказательство того, что маркиз знал толк в чувственных наслаждениях. Внешне он был сдержан, но под этой маской скрывался человек, который ценил удовольствия, любил побаловать свою плоть.
Нелл представила обнаженного Джеймса Фэрбродера, стоящего посреди великолепной ванной комнаты, стены которой были выложены голубой плиткой, и залилась краской стыда. Но фантазия Нелл разыгралась, и ее уже было не укротить. Воображение рисовало все новые соблазнительные картины. Лит обливался водой, намыливал губку душистым мылом, проводил ею по обнаженному телу, а потом погружался в огромную ванну с горячей водой.
Сердце Нелл готово было выскочить из груди. Ее волнение нарастало, несмотря на то что вокруг все было тихо. Осталась еще одна дверь, и Нелл нужно было во что бы то ни стало открыть ее.
Ею двигало упрямство, решимость завершить начатое. Эти чувства гнали Нелл вперед.
Она дрожащими руками отворила последнюю дверь. Трепещущее пламя свечи, которую держала Нелл, отбрасывало на стены танцующие тени. Нелл чувствовала себя женой Синей Бороды, переступающей порог запретной комнаты. Помнится, любопытная девушка в сказке дорого заплатила за это…
Спальня была настолько огромной, что ее дальний конец терялся в темноте. Пламя свечи не могло осветить все пространство. В камине горел огонь, но все равно бо́льшая часть комнаты пряталась в густой тени. Помещение было круглым, с тремя высокими окнами. Должно быть, оно располагалось в западной башне замка. Нелл тихо закрыла за собой дверь.
В центре спальни стояла огромная кровать под парчовым балдахином, крепившимся на четырех мощных столбах. Потолок был сводчатым, высоким. Откинутые одеяла как будто ждали хозяина. Взглянув на разобранную постель, Нелл затрепетала от волнения. Ей было стыдно признаться себе в нескромных желаниях.
На прикроватном столике лежала раскрытая книга. На спинке стоявшего рядом стула висела рубашка. У изножья кровати лежал черный бархатный халат, мягкий, как мех пантеры. Казалось, он ждал хозяина дома, который должен был вот-вот войти.
Нелл представила, как Лит, надев его, пропускает перед сном стаканчик бренди. Образ маркиза преследовал ее. Причем в грезах Нелл это был не сдержанный солидный политик, которого знали все, а его тайная суть, та, что пряталась под маской цивилизованного человека.
В этой спальне Нелл легко могла представить Лита с любовницей. Нет, не с девицей, которую он намеревался соблазнить и бросить, а с той, к которой его действительно влекло, которую он, возможно, даже любил… И в мечтах Нелл у этой любовницы было ее лицо.
Она тряхнула головой, чтобы отогнать грешные мысли. Нелл пришла сюда не для того, чтобы грезить наяву. Довольно! Пора было браться за дело. Время поджимало.
Нелл встревожили разговоры о «призраке леди Мэри». Она осторожно подошла к окну и убедилась, что шторы плотно задернуты, а потом, поставив подсвечник со свечой на столик, огляделась вокруг.
В комнате было много уголков, где следовало бы покопаться. Она шагнула к большому окованному металлическими пластинами сундуку, стоявшему рядом с камином. На нем была выбита надпись «1676 год».
И тут произошло то, чего Нелл больше всего боялась.
Дверь открылась, и в спальню вошел маркиз.
Затаив дыхание, Нелл замерла на месте, как будто это делало ее невидимой. Холодок ужаса пробежал по ее спине.
Увидев компаньонку матери, Лит на мгновение оцепенел. Их взгляды встретились. Маркиз никак не ожидал увидеть мисс Трим в собственной спальне. Судя по всему, он не верил своим глазам и на минуту лишился дара речи.
– Какого черта вы здесь делаете? – сведя густые черные брови на переносице, наконец пробасил он.
На нем была свободная белая рубашка и бриджи. Он выглядел устрашающе.
Нелл, которая надолго задержала дыхание, наконец выдохнула. От недостатка кислорода у нее кружилась голова. Кроме страха она испытывала отвращение к себе.
Что она могла сказать маркизу? Что могла сделать? Нелл попятилась, но сзади было только окно, она не могла убежать.
Мощная фигура маркиза блокировала дверь. Нелл требовалось срочно придумать предлог, объясняющий, почему она оказалась в спальне хозяина дома. Но в голову ничего не приходило.