– Не смей его трогать! – гневно сказала девочка.
– Это почему еще? – сощурился Урбан.
– Он еще маленький, он не может защитить себя.
– Что же мне ждать пока он сможет мне пинка отвесить, как его мамаша? – насмешливо произнес Урбан.
Туя без предупреждения толкнула Урбана ногой. Худой, как щепка, мальчишка полетел головой в кусты.
Туя подождала, пока мальчишка вернется. Он вернулся, взъерошенный и злой, и сразу набросился на нее с кулаками. Урбан был мельче и слабее Туи, и она с легкостью с ним расправилась. Урбан летал, как листик, подхваченный ураганом. Раздосадованный, что его побила девчонка, с расцарапанным носом, юный колдун развернулся и спрыгнул с тропинки, бормоча ругательства и обещания кровавой мести. Но Туе было наплевать на его слова. Она опустилась перед олененком на колени и завернула его в свою широкую кофту.
– Иди сюда, Калмиан, – позвала Туя малыша. – Теперь я о тебе позабочусь.
Так благодаря Урбану у Туи, единственной из грифонов, появился зверь-двойник не ворон, не пантера, а олень. Даже у сводных сестер, рожденных от матерей из других кланов, зверем-двойником была птица.
– Прикормила бесполезную тварь, – ругался на нее Гуран, но ничего поделать не мог – животное-двойник было у колдуна одно и на всю жизнь.
Впрочем, Гуран всегда на нее ругался. На памяти девочки отец всегда был грозным и легко раздражимым стариком. Он был, как и все грифоны, высоким и жилистым, а еще он был лысым с длинными лапатообразными руками, нижняя губа его отвисала, а крючковатый нос зловеще спускался ко рту. Он не любил своих детей, ни одну из семерых дочерей.
Понимая, что сила грифонов уходит, Гуран искал в соседних кланах силы для своего клана и умыкнул семь девушек, чтобы они родили ему детей, а дети – внуков. Но нарушение древнего договора, грозившего ему страшными муками, не принесло долгожданного эффекта. Каждая из девушек принесла ему по девчонке. Семь девчонок вместо одного сына! Ах, как злился Гуран! Но его злоба была еще больше, когда каждая девчонка, выданная замуж по достижению семнадцати лет, принесла Гурану тоже девчонок. Каждая дочь Гурана принесла девчонку, кроме Туи, которой еще не исполнилось семнадцати. Гуран ненавидел ее за то, что она была его последней надеждой, потому что он уже не верил, что сила останется в его клане, и заранее вымещал на девочке злобу.
Туя старалась избегать отца, он всегда доводил ее до слез и портил ей настроение. Даже если он просто проходил мимо, то всегда находил для нее грубое слово. И когда она, выбравшись из Колдовского Леса, под бдительным руководством лекарши Матилы овладела искусством врачевать людские раны и хвори, она почувствовала себя счастливой. Ведь она стала не просто колдуньей, а знающей колдуньей. Магию Колдовского Леса она теперь могла использовать для помощи людям, а не для бесполезных фокусов.
Туя запрокинула голову и втянула свежий воздух. Колдовской Лес был очаровательным местом, и тот факт, что она вернулась сюда, чтобы выйти замуж и, родив дочь, а потом еще шесть, разочаровать отца, не мог Туе испортить настроения. Из-за своего грядущего брака девушка особенно не переживала. Урбана она, конечно, не любила. Но у колдунов так было заведено, год от года, от поколения к поколению, родители решали за кого отдавать дочерей, на ком женить сыновей. Крохобар уж давно условился с Гураном, что Туя и Урбан поженятся.
После того случая, когда Туя спасла Калмиана от расправы, Урбан всякий раз затевал с ней драку, а Туя его дразнила слабаком и девчонкой. Жених с невестой проделывали этот номер до тех пор, пока Урбан не смог одолеть колдунью. Последний раз это произошло незадолго до того, как Туя покинула Колдовской Лес, Урбан завалил девочку на землю, зажал руки за спиной и отвесил ей крепких пощечин, у Туи аж искры из глаз посыпались! На этой звонкой ноте жених с невестой расстались.
В Колдовском Лесу Туя жила по лачужкам, у одиноких колдуний, которые, родив сына, могли покинуть мужа, в отличие от тех, кто рожал семь дочерей, ведь воспитывать, кормить, одевать семерых девчонок – ой, как тяжело!
Помыкавшись юность по чужим домам, Туя была рада оказаться на обучении у доброй лекарши. Целых три года она провела в одном месте.