..
— Я сказал, убирайся! — Шейн открыл глаза и посмотрел ей в лицо. — Ты меня не интересуешь, пиявка.
— Меня зовут Исандра, дорогой, — не пиявка, не сука, не кровопийца. И если ты хочешь пережить мой визит в этот похожий на выгребную яму городишко, научись называть меня по имени. — Ее бледные губы искривила улыбка. — Или если хочешь, чтобы его пережил кое-кто другой. Итак, будем друзьями.
Она еще больше наклонилась и скользнула своими губами по его; он вздрогнул и замер. Исандра рассмеялась и сдернула с полки упаковку чипсов.
— Ммм... Соленые. Скажи своей подружке, что мне нравится вкус ее губной помады.
С этими словами она повернулась и ушла, а Шейн и Клер стояли как истуканы, пока красотка не исчезла из вида. Потом Клер бросилась к Шейну и положила руку ему на плечо.
— Не прикасайся ко мне, — еле заметно вздрогнув, хрипло произнес он; жилка на его шее билась часто-часто. — Я не желаю...
— Шейн... Это я, Клер...
Тогда и он потянулся к ней, словно утопающий, хватающийся за спасательный круг, с силой прижал к себе, всей тяжестью навалился на ее плечо, прильнул к шее горячим влажным лбом.
Клер почувствовала, что он весь дрожит — очевидно, ему было очень плохо.
— Господи... — прошептала она, гладя его по влажным от пота волосам. — Она тебе что-то сделала?
Шейн покачал головой, по-прежнему покоящейся на плече Клер. Говорить он не мог, дышал тяжело, и только спустя, наверное, минуту ужасное напряжение пошло на убыль, и он слегка расслабился.
Подняв наконец голову, Шейн тут же отвернулся, и она успела разглядеть лишь застывшую бледную маску с черными провалами глаз. Он перевел взгляд на чипсы в своей руке, выронил их и зашагал прочь.
Клер быстро подняла измятый пакет, сунула на полку и побежала за Шейном. Он прошел мимо кассы, Клер расплатилась за бифштексы и вслед за ним выскочила в освещенную фонарями тьму.
Шейн уже открыл дверцу машины и залез внутрь; Клер оставалось пройти еще с десяток шагов, когда взревел двигатель и вспыхнули фары. Казалось, вот сейчас он умчится, покинув ее одну во тьме, но автомобиль остался на месте. Клер открыла дверцу и села. Шейн не двигался.
— Как ты? — спросила она.
Тогда он, даже не взглянув на нее, рванул с места, не жалея шин.
4
Шейн направился прямо в свою комнату и не спустился даже ради приготовленного Евой ужина — спагетти с мясной подливкой, почти без чеснока, с учетом присутствия за столом вампира. Получилось, скорее всего, неплохо, но Клер не чувствовала вкуса. Ей все время мерещилось застывшее белое лицо Шейна и его глаза, в которых отражались отвращение и паника. Она не понимала, что произошло, но чувствовала — он не хочет, чтобы расспрашивали. По крайней мере, сейчас.
— Ну? — Накручивая спагетти на вилку, Ева посмотрела на Клер. — Как тебе это?
— О, фантастика! — ответила Клер со всем возможным энтузиазмом, который, однако, никого не ввел в заблуждение. Она вздохнула. — Извини. Просто...
— Опять дурное настроение? — Ева ткнула вилкой вверх.
— Он ведет себя так не без причины. — Майкл взглянул на Еву, и его голубые глаза сверкнули. — Оставь его в покое.
— Прошу прощения, но парень, который, порезавшись бумагой, изображает смертельно раненного...
— Я сказал, прекрати! — жестко отрезал Майкл.
Ева застыла, глядя на него прищуренными глазами, обведенными черным.
— Это что же получается? — заговорила она. — Ты у нас примадонна, слишком занят, чтобы ехать в магазин. Шейн в приступе ярости удаляется в свою комнату, не желая ни с кем общаться, чтобы испить, так сказать, чашу одиночества. А теперь ты приказываешь мне, будто я твоя собственность.