Что правда.
Кароч, мы рванули.
Снаружи Хлад мне такой: «Сама нормально?»
А я ему: «Ну. Я что — урод из-за того, что у меня хвост?»
А он мне: «Нет, не поэтому».
Что с его стороны офигительно сказать.
Тащемта мы, не отсвечивая, добрались до «Уолгринза», где купили три пары темных очков и одноразовый сотовый для Томми, а мне «мармеладных мишек», которых я макаю в кровь и прямщаз ем — откусываю им маленькие мишкины головы. Потом двинули в финансовый район и нашли там бар «Затонувший корабль» на Джексон-стрит в старом квартале, а на нем здоровенная такая картина с парусным судном и «ЗАТОНУВШИЙ КОРАБЛЬ» здоровенными буквами вырезано, а до той крыши, где мы с Владыкой Хладом ночь провели, всего два квартала, поэтому я вся такая: «Блиин».
А Хлад мне: «Что еще?»
Я ему вся типа: «У тебя ксивы разве нет?» Это я ему как бы мозги трахаю за то, что он делал вид, будто ему пятьсот лет, когда мы только познакомились, хотя ему всего девятнадцать.
А он такой: «Не. А у тебя?»
Я ему: «Ну. Штук шесть. Я сама зайду и посмотрю, чё и как».
Он такой только: «Лана».
Кароч, я такая только внутрь, а там все эти пиджаки и граждане, как слышу: «Эй», — девчонским таким голоском. Тихо-тихо, но типа знает, что мы все равно услышим.
Мы глядим — а это Графиня. Закрывает дверь в полуподвальную квартиру рядом. И вся в черной джинсе и в «найках», а волосы — чистый отпад, и в один миг перемахнула типа через перила, даже ступенек не коснулась ни разу, и к Томми в объятья. И это было так прекрасно, и так грустно, и у меня чуть сердце не лопнуло, но потом типа заскакало все от радости, птушто Графиню я реально очень люблю, и Томми люблю, но они любят друг друга, и ну в общем — ебать мои носки.
Поэтому я типа вся такая: «Хладнолицые убийцы не дремлют, сцуки, у нас нет времени на ваши поебки прямщаз».
Тут Графиня такая отпускает Томми и крепко-крепко обнимает меня и вся такая: «Ну и как, девочко-девочка, дохлятиной тебе?»
А я ей такая: «Тю».
Она тогда на Хлада смотрит и вся: «Я, правда, не уверена насчет тропического мотива».
А он ей: «Это Эбби мне брюки голубиной кровью заляпала».
А она ему: «Не, с этим-то все хорошо».
А он тут такой: «У нее хвост».
Тут я такая: «Пред-датель!»
Она тогда вся как-то погрустнела и типа: «Томми, нам нужно поговорить».
А он ей: «Нет, нам нужно шевелить костями».
Поэтому пока идем к воде, мы ей объясняем про старых вампов и уборку, про «Ворон» и что не.
Тащемта вот мы сидим теперь на крыше «Заливного клуба», это очень симпатичный такой спортзал через дорогу от причалов и ведем наблюдение за «Вороном». Отсюда нам видать кокпит изнутри, он там размерами с целую квартиру. И они тоже там. Их трое плюс Кона, обалдуй этот растаманский. И выглядят все улетно в черных таких комбезах и черных плащах и при всех делах. Но у высокого блондина что-то на столе — длинный ящик, вот он это что-то оттуда вынимает и давай свинчивать.
Я вся: «Это чё у него?»
«Винтовка», — грит Графиня.
ЧЗХ? ЧЗХ? ЧЗХ? И я такая: «То есть — ружье?»
И Томми тут: «Зачем ему винтовка?»
И я тут же: «Ну, на винтовки вампирам насрать. Нам то есть». — Но мне все равно тотально не в дугу подстреливаться.
А Джоди такая: «Это не для вампиров».
И Томми типа: «Эбби, ты не могла бы прекратить печатать? Пожалуйста».
А я ему типа: «Ррыык!»
И Джоди тут: «Он сходит с судна».