– Распишись здесь и здесь, – сказал следователь, указывая ручкой место в протоколе допроса подозреваемого.
– Так, все. Теперь, до выяснения всех обстоятельств дела, учитывая, что ты пока еще подозреваемый, и чтобы ты никуда не делся, в качестве меры пресечения я возьму тебя под стражу. Ты хороший парень, но «Dura lex sed lex» – закон суров, но закон, – сказал следователь Кузнецов.
– Если версия самообороны нами подтвердится, то скоро пойдешь домой.
– Виктор Николаевич, сегодня вами был обнаружен труп Розенштейна…
– Да, а откуда ты знаешь? – перебил его Кузнецов.
– Я был тем неизвестным, за кем вы гнались сегодня.
– Так! А чем ты докажешь? Эту новость уже весь город знает.
– А вы спросите в квартире выше этажом, кажется, в 15-ой. Мне мальчик дверь открыл. Ну, а мальчик меня еще за бандита принял, да я ему сказал, что, мол, я артист и внизу кино снимают.
– Оригинальный выход. Действительно, такого в кино еще не показывали, – одновременно удивился и восхитился следователь. – Ну, это мы скоро проверим. Мой сотрудник сейчас там опрос проводит.
Вызвав дежурного, следователь распорядился проводить Димку в камеру предварительного задержания.
– Виктор Николаевич, – обратился к следователю Димка, – можно, я маме позвоню? Она ведь волнуется.
– Валяй, только недолго.
Димка набрал свой номер и услышал в трубке взволнованный голос мамы. Вера Игнатьевна явно уже давно лила слезы, ее голос был тому доказательством.
– Дима, Дима! Это ты? – кричала она в трубку.
– Да, это я, мама. Мама, ты не волнуйся, – старался он говорить кратко, – я сейчас в милиции за драку. Я защищался. Ты же знаешь: сам я на рожон, да и так просто, не лезу.
В ответ он слышал только всхлипывания, которые переросли в плач, и Димка положил трубку.
***
– Привет, Петров. Новость слышал?
– Какую?
– А Чичена вчера один парень убил.
– Кого, Чичена? – удивился Петров. – Не может быть! Он же бригадир местной группировки.
– Да вот, нашелся и на него «герой». Правда, закон для всех один. Жалко парня, – сказал дежурный отделения милиции.
– Здравствуйте, Виктор Николаевич, – начал с обычных слов свое трудовое утро Петров, – разрешите войти?
– А, это ты, пропащая душа! Ну, входи, входи. Пока тебя не было вчера, один парень, Степанов Дмитрий, убил Чичена, представляешь? Потом сам же вызвал милицию, дождался нас на месте происшествия. Ты удивлен? – Вот, – продолжал следователь, – удивлен и я. Другой в наше время смылся бы сразу, а он нет. Знаешь, я ему верю. Еще он утверждает, что это именно он вчера был в квартире Розенштейна.
– А как он выглядит? Он не светлый, высокий такой, еще у него губа случайно не разбита нижняя?
– Да у него не только губа, но и щека располосована. Что, есть кому этого парня опознать?
– Да, мальчик в квартире №15 вчера мне именно так описал непрошенного гостя. Только со щекой все было у незнакомца нормально.
– Ты уверен?
– Да это не я уверен, а мальчик.
– Хорошо, для соблюдения процессуального порядка ведения расследования дела, назначим опознание, – сказал следователь, – вызови их на завтра, на 16 часов. Хотя я уже знаю, что слова Степанова Дмитрия по факту нахождения им вчера в квартире Розенштейна подтвердятся.
***
– Утюг, твоего кента вырубили, прикинь? – сказал Илья Ваитовский, по кличке Чемодан, подойдя к Утюгу, пьющему кофе в углу бара.
– Кто?
– Да тот пацан, который тебя отмочил, помнишь? У клуба.
– А, сука та, что ли, я его попишу теперь!
– Поздно, он сейчас в обезъяннике сидит. Скоро его отпустят, Чичен с ножом на парня кидался… за тебя хотел отомстить ему, ну а он вроде из армии только что пришел, ну и пропустил Чичен один удар, и вот… Все и закончилось.
– Ничего еще не закончилось, – угрюмо ответил Утюг, – все только начинается. – Ну, если что, мы его и на нарах достанем, – сказал Чемодан, – у твоего кента Сереги Литвинова там работает знакомый мент, ему платят за информацию. У этого пацана еще девчонка есть, Серега в нее втюрился, так что имей в виду.
– Да, но если это баба Сереги, то зачем ее мне трогать?
– Ну, еще она не совсем его баба – он только ее трахнуть хочет, а пацан тот ее реально любит, она его из армии ждала все два года и вроде как замуж за него собирается. Этот пацан сам же тогда и сказал все Сергею, я тогда в тачке сидел с ним и все слышал.
– Спасибо, Чемодан, – сказал Утюг, – с меня магарыч. А зачем ты мне бабу эту сдаешь? Онато тут при чем?
– Она ни при чем. При чем тот. Кто убил твоего кореша. По-моему – это как раз то, что нам нужно, чтобы наказать этого пацана, наказав не его, а его телку, которую он любит.
– А, я понял, о чем ты, – сказал Утюг, почесав огромной ручищей затылок, – ну и подлый же ты.
– Умный, а не подлый, – ответил Илья.
– Да слишком умный, даже нет – ты хитрожопый. Простому человеку до такого не додуматься.
– Сочтемся, – ответил Чемодан.
– Не, я не буду с тобой счеты сводить, пошел ты на хер. Но… хотя… с бабой той… – это мысль неплохая, – сказал Утюг вслух, допивая свой кофе.
***
– Привет, Витя, – поздоровался эксперт Михайлов, – тут вот из морга пришло заключение по факту осмотра трупа Чичена.
Кузнецов взял в руки заключение, после короткой паузы недовольно сказал вслух:
– Это все меняет: теперь ясно, что убийство Чичена – не что иное, как умышленное убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. Спасибо, Миша, – сказал он эксперту и, не глядя на него, добавил, – в 18—00 налью.
***
– Здорово, Серега, – поздоровался Чемодан с вошедшим в кафе «Золотое ведро» Сергеем, – слыхал новость: Чичена твой пацан замочил?
– Да эта новость уже весь город облетела, он же авторитета грохнул. Теперь ему даже на зоне крышка.
– Короче, Утюг хочет отомстить – на его бабе отыграться, ну, поиметь ее всей братвой сразу. Ты же сам ее давно хочешь. Вовка позвал вчера этого пацана и деваху с собой на дискотеку сегодня, вот там мы ее и трахнем. А я за ней Власту с Утюгом на тачке зашлю, чтоб запомнил да в темноте не перепутал, кого трахать, – цинично пошутил, громко рассмеявшись от сказанного, его собеседник.
У Сергея от услышанного пересохло во рту, но возразить он не смог из-за своей поганой трусости – он просто промолчал.
***
– Здравствуйте, а Света дома? – спросила Власта Константина Степановича, открывшего на звонок дверь.
– А, Власта, привет, проходи! А я тут на дискотеку собираюсь, – скороговоркой проговорила Света за спиной отца. – Сенчуков Вовка Диму вчера встретил и позвал обмыть его дембель, да и просто встретиться, поболтать. Да ты подожди меня у двери, я уже почти готова. Сейчас только бигуди сниму.
– Мама, я ушла, – сказала Света, направляясь к выходу из квартиры.
Девушки вышли из подъезда, у входа которого их ждала машина.
– Нас кто-то повезет? – спросила Света.
– Да, это моего брата друг, Илья, по пути едет и нас завезет, садись, не бойся.
Стекла бежевых «Жигулей» шестерки были тонированными, и разглядеть кого-то еще в машине было невозможно, особенно вечером. Дверь открылась, Света села на заднее сидение машины и только в салоне увидела, что рядом с ней сидит огромный парень. Власта села вперед со словами «Едем, Илья!», и «Жигули» тронулись с места.
– Давайте за моим Димой заедем, а потом на денс пойдем, – попросила Света ребят.
– Да что ты, Света! Давай заедем, посмотрим, что и кто там есть, место займем, а потом уж за ним. Он же совсем в другой стороне живет.
– Да, девахи, сначала на денс, потом куда угодно, – сказал сосед Светы и ей показалось, что даже в полумраке глаза его злобно блеснули. По спине Светы пробежали мурашки.
А в этот момент Вера Игнатьевна, мать Димки Степанова, набирала номер телефона Светы Рогожниковой.
– Алло, – сказала она в трубку, – здравствуйте, Елена Михайловна, – и сразу начала, – горе у меня, Елена Михайловна.
– Что, что-то случилось, Вера Игнатьевна?
– Да, Дима мой подрался, как я поняла, а тот человек из этих нерусских, он к Диме на улице пристал и с ножом бросался на него, а Димочкато мой из армии позавчера вернулся. Посадят теперь его.
В трубке раздавались рыдания.