– Ничего. Успеется…
1793 год сентябрь
Санкт-Петербург
Галерная набережная, дом А. Д. Репниной
В начале сентября управляющий Филипп Никанорович получил письмо от хозяйки и призадумался. Вот так работа его ждёт!…
Но он не зря получал большое жалование; все распоряжения любезнейшей Анны Даниловны выполнял в точности и безотлагательно! Поэтому он деловито оправил кафтан и, ни минуты не медля, пошёл отдавать приказания слугам, чтобы те выносили мебель, отдирали обивку со стен и разбирали паркет.
23 сентября 1793 года
церковь Зимнего дворца
Церемония венчания была по-царски роскошной. Императрица не поскупилась для любимого внука и его невесты. Молодые смиренно стояли перед алтарём: Александр – стройный и красивый, как греческий бог и Елизавета – хрупкая и нежная, с лицом ангела.
– Я отдала ей самого красивого молодого человека во всей моей империи! – гордо говорила Екатерина гостям.
Елизавете казалось, что она счастлива. Она в подвенечном платье рядом с Александром. И все так рады за них – она слышит за спиной восторженный шёпот.
Императрица Екатерина улыбается, а рядом – высокий и цветущий, как гладиолус, Платон Зубов. Свёкор со свекровью смотрят с умилением. И их дети: Константин старательно держит корону над её головой. Две старшие дочери – Александра и Елена – взявшись за руки, глядят на них лучезарным взглядом. Семилетняя Мария, обычно шаловливая и непоседливая, стоит, затаив дыхание. И маленькая Катрин, прячась за юбку матери, поблескивает глазами-бусинками. Они все такие милые! Почему она их боялась? Теперь это её семья! Её, Елизаветы Алексеевны Романовой.
Лиз успокоила себя и открыто улыбнулась супругу такой солнечной улыбкой, что в церкви стало светлее и просторнее.
Длинная торжественная церемония подошла к концу. По просьбе священника жених склонился к невесте для поцелуя.
Елизавета так ждала этого волшебного момента – когда принц подарит ей первый поцелуй! В предвкушении закрыла глаза и… ничего не почувствовала. Губы Александра так мимолётно коснулись её губ, что она даже не успела распробовать их на вкус. «Вероятно, это какая-то русская традиция…» – разочарованно решила она.
Зато государыня радушно облобызала её в обе щеки:
– Поздравляю, ангел мой! Добро пожаловать в семью Романовых!!
Следом, точно хвост императрицы, явился Платон Зубов:
– Чтобы этот нежный бутон распустился прекрасным цветком, нужны руки опытного садовника, – прошептал он и больно стиснул её пальцы.
Следующим был свекор. Павел из-за небольшого роста не стал тянуться к щеке невестки, крепко обхватил её руки и дружественно потряс:
– Поздравляю! Очаровательна! Просто очаровательна!
Свекровь Мария Фёдоровна коротко высказалась:
– Ich wünsche dir das Glück, meine neue Tochter (Желаю тебе счастья, моя новая дочь).
– Danke (Спасибо), – ответила ей Лиз, и они обменялись улыбками.
Следующим возник великий князь Константин с похотливым выражением на физиономии. Наклонился к самому уху невесты и горячо выдохнул:
– Мне искренне жаль одного, что не я буду сегодня в твоей спальне, куколка! – и, вместо поцелуя, вдруг облизал ей щёку.
Немецкая девочка Лиз окаменела от его поступка! И прослушала пожелания счастья от юных великих княжон Александры, Елены и Марии. Девочки душевно обняли её с трех сторон. Елизавета едва оттаяла от их добрых прикосновений и участливо присела перед пятилетней Катрин.
– Уродина! – прошипело ей в лицо маленькое создание с глазами, горящими ненавистью, – Ты не достойна моего брата!
«Добро пожаловать в семью Романовых», – грустно вздохнула про себя Лизхен.
Ночь на 24 сентября 1793 года
Зимний дворец
Отгремело шумное застолье. И по старинному русскому обряду, которым любила следовать Екатерина, (хоть и сама была немкой) молодых из-за праздничного стола торжественно проводили в спальню. Под пение девиц в русских сарафанах, гости выстроились в длинный коридор. Зажгли свечи. Жениха и невесту осыпали мелкими монетами и зёрнами пшеницы, чтобы жили сыто и богато.
Императрица поцеловала молодых у порога спальни и перекрестила по православному, благословляя на супружеское дело.
Прислуга раздела обоих, оставив невесту в прозрачной сорочке, а жениха – в рубашке. И вот они остались одни по разные стороны от большой кровати. Стояли и с растерянностью смотрели друг на друга.
Наконец, Лиз робко прилегла на свою половину. Александр в ответ быстрым движением стянул через голову рубашку, и нырнул к ней в постель. Елизавете показалось, что он это сделал так, как если бы ему пришлось сигануть в холодную речную протоку…
Ах, сколько раз Лиз представляла себе их первую совместную ночь! Каждый вечер перед сном она воображала различные волнующие моменты: как он прикоснется к ней, как будет шептать на ухо ласковые слова…
Но Александр не вписался ни в один из придуманных ею сценариев. Она и опомниться не успела, как всё уже было кончено. И дражайший супруг, поцеловав её в щёку, повернулся на бок и очень скоро заснул. Правда, во сне до самого утра трогательно держал Елизавету за руку.
Она пролежала всю ночь, в растерянности глядя в потолок и пытаясь понять – хорошо это или плохо? Маленькая Лизхен была не сведуща в подобных делах, а поговорить ей об этом в чужой стране было не с кем.
«Ну что с того? – подумала она уже под утро, – Александру только пятнадцать лет, он молод и неопытен. Если он держит всю ночь меня за руку, значит, он нуждается во мне, в моей любви. Вероятно, он тоже боится, как и я? И, если он поймет, что может доверять мне, он непременно меня полюбит. И мы будем счастливы».
1793 год октябрь
поместье Дубровицы
Лес был унылый и задумчивый. Рыхлым шуршащим покрывалом из листьев накрылась земля, в преддверии зимнего сна.
– Смотри, смотри! – шептала Варя, еле сдерживая смех, – Вон там, возле куста!
– Заяц!! – всплеснула руками Надя, – Ой, какой чудной! Видать уже к зиме приготовился. Смотри, у него шубка вся клочками – где серая, а где уже белая. И торчит в разные стороны.
– Ага, как старый тулуп у кузнеца Никиты! – подметила Варя, и девушки прыснули в кулак, прячась за невысокой елью, – Ой, смотри! Копает! Нашёл что-то…
– И ест!! – добавила Надя, – Как смешно ест!
И она, приподняв верхнюю губу, изобразила жующего зайца. Варька прижала кулачки к груди и скосила глаза к переносице. Обе, посмотрев друг на друга, покатились со смеху.
– А ну, стоять, лисицы! – раздался позади них грозный голос.
Девчонки взвизгнули на весь лес. Заяц с перепуга подпрыгнул, взболтнув всеми четырьмя лапами в воздухе, и ломанулся сквозь кусты, не разбирая дороги.
Степан с Сашей перекинули ружья через плечо, и довольные тем, что напугали девушек, расхохотались. А те, в свою очередь, сгибаясь пополам, хохотали над зайцем:
– Ты видела, да?!… Как он лапами …вздрыгнул!…Вот умора!
– Ой, не могу!!…А как перекувырнулся!…
– Так вот вы, значит, чем занимаетесь – за зайцами подглядываете! – пристыдил их Сашка, – А мы тут со Степаном в поте лица дичь добываем!!
– Ой, Надь, гляди-ка, и в правду настреляли! – восхитилась Варька, подбегая к ним и разглядывая привязанные к поясу трофеи, – Куропатка, селезень… Вот это да! Стёпа, какой ты молодец! А у тебя, Саша?.. Утка?! Ты честно сам подстрелил?
– А то! – гордо похвастал он.
– Я тоже хочу!! – запрыгала Варя, – Саша, Сашенька, дай мне пострелять!
– Ещё чего! – он спрятал от неё за спину ружьё, – Подстрелишь кого-нибудь ненароком.
– Вот-вот, я и хочу кого-нибудь подстрелить! Ну, хоть уточку! Хоть маленькую!!
– Уймись, чумовая! Ты же стрелять не умеешь!
– А-а… меня Степан научит! – тут же нашлась Варя, – Правда, Стёпа?
– Конечно, Варвара Николавна, – с готовностью подтвердил тот
– Вот!! – торжествующе заявила Варька, – Давай ружье!
– Вот пусть Степан тебе своё ружье и даёт, – упрямился Сашка.