Муж с женой, то и дело оглядываясь, уже шагали прочь по тропинке между высоких берёз. Дэн бросился их догонять.
– Так говоришь, ты всё помнишь, – переспросил мужчина, когда Дэн приблизился.
– Ну, да.
– А как ты попал сюда, в этот дом, ты помнишь?
– Вот этого не помню, – смутился Дэн. – Последнее, что я помню: меня сбила машина, такси. И… всё. Темнота. Я потерял сознание и очнулся уже здесь, в комнате наверху.
– А что было до этого? Где ты жил? В каком доме?
– Старый Ельск, улица Труда, дом семь, квартира тридцать.
– Это не похоже на сбой, – женщина посмотрела на мужа, – это скорее чья-то злая шутка.
– Кому это надо?! Не говоря уж о том, что персональный код изменить невозможно. Во всяком случае, я всегда так считал. А потом, терминал показал, что имплантат не работает. А без имплантата он только дышать может, ни двигаться, ни уж тем более говорить. Это невозможно в принципе! Он не человек, как бы мы того не хотели, он робот!
– Посмотри на него. Ты не веришь своим глазам?
– Кто робот? – подал голос Дэн.
– Зачем ты говоришь это при ребёнке?
– Он не запомнит, – устало сказал муж. – Он не может ничего запомнить. Он вообще ничего не может без имплантата.
– Это Вы про меня? – опять не выдержал Дэн. – Нет у меня никаких имплантатов, я обычный мальчик. Учусь в обычной школе.
– У тебя разъём на затылке, – сказал мужчина, женщина посмотрела на него с укоризной.
Дэн запустил руку в волосы и нащупал прямо на затылке странную маленькую металлическую штучку.
– Я робот?! – он безвольно опустил руку.
– Подожди, Виталик, не расстраивайся, всё не так страшно.
– Я Денис! Наверное. – Он посмотрел на женщину. – Теперь я уже не уверен. Я должен разобраться, понять… Расскажите мне всё про вашего Виталика, пожалуйста.
Женщина посмотрела на мужа, тот пожал плечами и пошёл быстрее, вырвавшись немного вперёд. Дэн, наоборот, подтянулся, пошёл рядом с женщиной, заглядывая ей в лицо. Она вздохнула и начала рассказ:
– У нас с Иваном был сын, его звали Виталик. К сожалению, он заболел и умер, когда ему было шесть лет. Мы плохо перенесли эту трагедию, очень горевали, практически не могли работать. Нас даже вызывали в КЭТ, на беседу.
– Что это – кэт?
– Ты не знаешь, что такое КЭТ? Комитет по этике?! – Денис в ответ только пожал плечами. – В общем, они предложили нам выход – тебя. Это известная практика. Берут генетический материал, выращивают клон и вживляют ему имплантат. Туда записывается специальная самообучающаяся программа. И он, этот клон, ведёт себя почти как настоящий человек.
– И вы согласились?
– Это же КЭТ! Нас не очень-то спрашивали. Мы пытались отказаться, но они умеют быть настойчивыми. Мы практически вынуждены были уступить. Или так, или лагерь за неэтичное поведение. Потом привыкли. Внешне ты не отличаешься от нашего сына, ну а некоторые огрехи в поведении быстро учишься не замечать. Тем более что программу всегда можно подправить.
– Это отвратительно, – Дэн поморщился и испугался, не обидел ли чем? Мельком взглянул на женщину, смущённо отвёл глаза.
Она, задумавшись, не заметила его смущения. Ответила устало:
– Возможно, но в КЭТ считают по-другому, а с ними трудно спорить. Так было до сегодняшнего дня. А теперь ты ведёшь себя совсем иначе, словно обычный мальчик. Только странный мальчик, что такое КЭТ не знаешь. Его решения называешь отвратительными. Вспоминаешь то, чего с тобой никогда не было и быть не могло.
– Со мной всё это было, я всё прекрасно помню. До тех пор, пока под машину не попал.
– Давай-ка проверим, где ты говоришь жил?
– Старый Ельск. Скажите, как Вас зовут? Как мне Вас называть?
– Мама и папа тебя не устроят? – в её глазах отразилась надежда.
– Простите, я сочувствую вашему горю, но у меня есть свои мама и папа.
– Ты стал очень странным! Впрочем… меня зовут Татьяна Васильевна, а моего мужа Иван Сергеевич. Можешь называть нас так или просто по имени.
– А фамилия?
– Фамилия? Ковальчук. – А твоя?
– Воробьёв.
– Ну что ж, Денис Воробьёв, поищем твой город на карте.
Искали естественно не на карте, а в смартфоне, в интернете. Смартфон Татьяны Васильевны отчего-то долго включался, потом она старательно что-то там писала, но ничего не нашла. Затем на помощь пришёл Иван Сергеевич, но результат остался отрицательным. Никакого Ельска ни старого, ни нового не отыскалось. Телефоны были выключены и убраны с глаз долой. Дэна не пытались обвинить во лжи, но он сам чувствовал себя виноватым, словно что-то сделал не так, кого-то подвёл.
– Может я всё-таки умер? Погиб под машиной? И это тот свет?
– Свет самый что ни на есть этот, – сказал Иван Сергеевич, – для нас во всяком случае.
– Как это можно объяснить, дорогой, подумай, ты же умный?
– Я могу только гадать. А это не самое благодатное дело.
Он замолчал. Они втроём шагали по тропе под зелёным пологом, Дэн с интересом крутил головой, но разглядеть что-то сквозь листву так и не смог.
– И всё же? – решил уточнить Дэн. – Хоть какие-то идеи?
Иван Сергеевич хмыкнул:
– Я беспокоюсь. Мы слишком много наговорили в доме, и слишком поздно отключили телефоны. Внимание КЭТ нам гарантировано. Так, о чем это я… Ах да. Я могу только предполагать, строить догадки. Так что не судите строго. Если отбросить идею злой шутки и перепрограммирования имплантата… Хотя, нет, прибор показывает, что он не работает… Тогда более причудливое предположение. Я бы сказал, что в момент автомобильной аварии, когда сознание покинуло твоё тело, оно каким-то неведомым образом перенеслось в тело нашего сына. На самом деле тело Виталика вполне жизнеспособный клон, только лишённый своего сознания. Сознание ему заменяет программа в памяти имплантата. Когда же твоё, Денис, сознание попало в это тело, имплантат не выдержал перегрузок и сгорел, и сейчас ты вполне обычный человек. Хотя тело и сознание от разных людей. Идея, конечно, бредовая и абсолютно ненаучная, скорее фантастичная, но ничего лучше я предложить не могу. Эта теория хоть что-то объясняет. Это всё же разумнее, чем думать, что ты сумасшедший робот, работающий со сгоревшим имплантатом.
– Но и такую возможность Вы не исключаете? – Дэн не удержался от вопроса.
– Ну, без детальных исследований, без извлечения имплантата это вообще не определить.
– Извлечения? – Денис почесал затылок. – Не хотелось бы!
– Да уж, – сказал Иван Сергеевич.
– А что, по-вашему, произошло с моим настоящим телом?
– Кто знает?! Может быть, ты действительно умер… – При этих словах Денис вздрогнул, а Татьяна Васильевна недовольно посмотрела на мужа, – но может быть ты, просто без сознания, например в коме. Это значит, что у тебя есть все шансы вернуться.
– Это лучше, чем первый вариант.
– Сколько тебе лет? – спросила Татьяна Васильевна.
– Четырнадцать исполнилось недавно.
– Вот что очень странно. Для своего возраста твои знания и суждения вполне адекватны, я говорю как специалист. Я работаю в школе, – пояснила она Дэну. – И при этом ты не знаешь элементарных вещей, которые знает любой первоклассник. Что такое КЭТ, как он влияет на нашу жизнь. И город твой мы не нашли.
– Да, здесь слабое звено моей теории, – сокрушённо признал Иван Сергеевич. – На это я могу только предложить ещё более фантастичную теорию об отражённых пространствах или, как их ещё называют, параллельных мирах. Но тут мы забредаем в область совершеннейшей фантастики, так можно объяснить вообще всё что угодно. Для серьёзного анализа надо больше фактов.
Они ещё некоторое время разговаривали в тот день, выясняя подробности жизни друг друга. Но потом Татьяна Васильева решительно потребовала от мужа оставить Дэна в покое, а тому посоветовала отдохнуть. Голова Дэна всё ещё побаливала, и как бы не хотел он разобраться в ситуации поскорее, он понимал, что надо дать себе передышку. Он забрался в детскую и попытался уснуть. Удалось это далеко не сразу, он никак не мог избавиться от мысли: «я – робот!»