Впрочем, контрреформы не могли не наступить. Поскольку ресурсы для имперской модернизации добывались за счет эксплуатации крестьян, то на подлинную модернизацию всего хозяйства, как в странах Западной Европы, ресурсов просто не оставалось. Это увековечивало бедность, а бедность в свою очередь способствовала сохранению крепостничества и общины, которые помогали выжить. Следовательно, бедность способствовала и преобладанию общинного начала над личностным в народной культуре, что препятствовало органичной модернизации.
Верхушечный, во многом вынужденный характер имперской модернизации предопределял отчуждение основной массы народа от целей и методов преобразований. Модернизация выступала как чуждое народу явление, предзнаменование конца света или других напастей. Недаром в годы петровской модернизации самого Петра в народе сравнивали с Антихристом. В ходе имперской модернизации возникал и усугублялся социокультурный раскол общества, с которым были связаны социальные конфликты (между крепостными и помещиками, а позже между рабочими и предпринимателями)1.
Одним из последствий форсированной модернизации в России стало разрушение традиционного образа жизни, вызвавшее, помимо раскола, массовую маргинализацию населения. Правда, в годы петровских реформ маргинализация уравновешивалась тем, что согнанные со своих мест люди превращались в крепостных рабочих посессионных мануфактур или шли в солдаты, становясь служивыми людьми. В ходе модернизации, начатой Александром II, не находящие себе применения, разоренные крестьяне превращались в полупролетариев, поденных рабочих или попросту в бродяг. Подобная участь ожидала и многих из тех, кто жил и работал в городах. Эта массовая маргинализация накапливала взрывоопасный потенциал в обществе.
Известно, что в конце XIX – начале XX вв. по темпам роста промышленного производства Россия была впереди всей Европы. К началу Первой мировой войны империя сумела наладить собственное производство многих видов машин и оборудования, заменяя ими импорт. Но индустриальные успехи в полном соответствии с имперской моделью модернизации достигались в первую очередь за счет крестьян, т. е. основной части населения страны. Попытки П.А. Столыпина провести аграрную реформу и создать опору самодержавия в деревне – класс частных хозяев-землевладельцев, – хотя и повысили эффективность сельского хозяйства, в целом лишь запутали ситуацию. Отторжение рынка и частной собственности крестьянским, традиционным обществом только усилилось, поскольку реформа разрушала последнюю опору основной массы крестьян – общину.
На фоне обострения социокультурных проблем и структурных несоответствий в экономике оставалась нетронутой архаичная система управления. Собственно, это и было проявлением поверхностного, верхушечного характера имперской модернизации. Абсолютно не соответствуя новым задачам, которые вставали перед Россией, система управления развалилась в экстремальных условиях войны. В этом отношении неудача в войне с Японией ничему не научила российскую правящую верхушку. Ограниченность и исчерпанность имперской модернизации, проводившейся царским самодержавием, стали очевидными для широких слоев российского общества. Но при этом задача модернизации отнюдь не снималась с исторической повестки дня. Наоборот, события военных лет показали ее актуальность.
Соответственно в рамках системы, которая существовала в России до 1917 г., не было социального субъекта, способного возглавить и провести новую модернизацию. Конечно, в среде царской бюрократии, военных, буржуазии, интеллектуалов были яркие личности, мыслившие современно и болевшие за судьбу России. Но не они задавали тон в стране. Чтобы решить задачу новой модернизации России, требовалась «внесистемная сила». А такая сила, в свою очередь, должна была выступить под антикапиталистическими лозунгами. Отрицание капитализма должно было помочь выполнить его же историческую работу, т. е. капитализм должен был развиваться через собственную противоположность.
Таким образом, для осмысления особенностей российской цивилизации большое значение имеет применение разных методов исторического познания, которые помогут в определении основных черт европейского и азиатского типов цивилизаций. Существует множество разных подходов в постижении истории России. Авторы данной работы придерживались эшелонной концепции модернизации России. Поэтому изучающие историю нашей страны должны сами, в силу своих знаний, избрать ту или иную точку зрения.
Вопросы для самоконтроля
1. Перечислите и охарактеризуйте функции истории.
2. Какие методы изучения истории вы знаете? Расскажите о них. 3. Чем отличаются европейский и азиатский типы цивилизаций? 4. Место России в цивилизационном процессе. В чем заключается проблема российской истории?
5. Что такое модернизация? Каковы были особенности модернизации в России?
6. В чем состояли особенности России как страны второго эшелона капитализма?
Список рекомендуемой литературы
1. Андреев, А.Л. Россия и Европа: культурно-психологическая дистанция глазами социолога / А.Л. Андреев // Общественные науки и современность. – 2003. – № 3. – С. 96–106.
2. Бельчук, А.И. Россия: восток Запада или запад Востока / А.И. Бельчук // Свободная мысль. – 2008. – № 4. – С. 29–42.
3. Валитов, О.К. Россия в мировом сообществе наций / О.К. Валитов, Ф.Г. Умеркаев // Социально-гуманитарные знания. – 2005. – № 2. – С. 33–50.
4. Искандеров, А.А. Два взгляда на историю / А.А. Искандеров // Вопросы истории. – 2005. – № 4. – С. 3–22.
5. Лубский, А.В. Цивилизационные образы России / А.В. Лубский // Социально-гуманитарные знания. – 2005. – № 4. – С. 47–61.
6. Поляков, А.Н. Древнерусская цивилизация: вопросы социальной мобильности / А.Н. Поляков // Вопросы истории. – 2009. – № 9. – С. 65–80.
7. Самуйлов, С.М. О России как северной цивилизации / С.М. Самуйлов // Свободная мысль. – 2007. – № 5. – С. 21–34.
8. Свистунов, М.Н. О влиянии русской православной церкви на формирование основ русской цивилизации / М.Н. Свистунов // Социально-гуманитарные знания. – 2004. – № 1. – С. 252–261.
9. Седов, Л.А. Россия: культурно-генетическая специфика / Л.А. Седов // Общественные науки и современность. – 2007. – № 6. – С. 98–110.
Глава 2
Зарождение и складывание государственности у восточных славян. Государство Киевская Русь
Происхождение восточных славян, их занятия и социальная организация
Древнейшей общеславянской прародиной большинство специалистов считает Центральную Европу – верховья бассейнов рек Дуная, Вислы, Одера и Эльбы (Лабы). Современные славянские языки (традиционно принято их деление на три группы: восточнославянские языки – русский, украинский, белорусский; западнославянские – польский, чешский, словацкий, язык лужицких сорбов; южнославянские – болгарский, македонский, сербский, хорватский (сербско-хорватский), словенский) – принадлежат к индоевропейской языковой семье. В эту семью входят также языки германские (немецкий, английский, скандинавские); балтийские (латышский, литовский); кельтские (ирландский); романские (французский, итальянский, испанский); греческий; албанский; армянский; иранские (персидский, таджикский, осетинский); языки ряда народов Индии. Многие древние индоевропейские языки к настоящему времени исчезли (например, хеттский, фракийский). Согласно одной из гипотез, в V–IV тысячелетиях до н. э. говорившие на родственных диалектах индоевропейские племена занимали территорию степной и лесостепной зон современной Украины и северные районы Балканского полуострова. Около IV–III тысячелетий до н. э. начинается постепенное расселение индоевропейцев, и на севере они достигают Скандинавии и Прибалтики, на западе – Атлантического океана, на юге – Средиземного моря, на востоке – территорий Ирана и Индии. Предки славян относительно прародины индоевропейцев незначительно сместились на север.