Мы боялись, что найдутся доносчики, которых вокруг всегда хватало. Но всё вроде благополучно складывалось: спекли куличи пасхальные, покрасили яйца в луковой шелухе, осталось для меня только главное – освятить пасхальную трапезу, хоть и не в церкви, но рукой священника. Для этого нужно было дождаться вечера, чтобы дойти, как стемнеет, к старцу – богомольцу, что бессрочно отбывал в зоне срок. До своего ареста отец Алексий был иереем старообрядческой общины в Томске. За убеждения, проповеди против бесчинств на православную церковь, подвергся жестоким издевательствам и пыткам, от которых остался согнутым в пояснице на всю жизнь. Снаружи согнуть-то его согнули, да внутри веру, волю христианской личности не сломали.
Начальство, как не странно, благосклонно относилось к тому, что отец Алексий наперсный восьмиконечный крест носил поверх одежды. В случае же смерти вольнонаемных жителей-старообрядцев из поселка, что рядом с лагерем находился, проводил по просьбе последних без всякой охраны заупокойную службу. Жил, словно отшельник, в землянке, что сам выкопал, обустроил рядом с лагерным лазаретом. Работу богомолец самую трудную сам себе здесь же в зоне находил. Так вот, как стемнело, мы вдвоем с подружкой, что в помощницы вызвалась, как- никак две сотни яиц да пара десятков выпечки разной, всё это, взяв с собой, как бы под предлогом постирать белье в лагерной бане, отправились в рисковый путь.
Всё, что нужно, отец Алексий исполнил и благословил на обратную дорогу, и, радостные, мы уже к бараку подходили, как вдруг из-за угла навстречу появился «упырь», внутрилагерный охранник. Не хочу фамилию его называть, чтобы не оскорблять тех, кто подобную фамилию имеет, а прозвище этот кровопийца, в отличии от других служивых, не зря получил, эту кличку нелюдскую он заслужил тем, что всегда вызывался закапывать умерших зеков, когда от болезней, истощений, увечий на работе, издевательств заключенные мерли как мухи. По мнению лагерного руководства, чем могилу каждому копать, да еще зимой, чего проще с осени одну яму выкопать, куда до весны мертвых и сбрасывали. Вот упырь и подрядился руководить той похоронной командой. Летом вместо лошадей запрягал арестантов в телегу, а зимой в сани, чтобы те останки своих собратьев доставляли до места упокоения. Так вот, перед тем, как покойника в яму сбросить, упырь дотошно обыскивал весь труп. Оно и верно, человек, пока жив, надежду имеет, что-то дорогое для себя хранит ближе к телу. Но и этого мародеру мало, он в рот мертвеца заглядывал, нет ли коронок или золотых зубов. Для этого имел при себе щипцы. Вот как еще этого нелюдя называть, если он у мертвого всё последнее отбирает? В большинстве своем те, кто в охране служили, в душе людьми оставались, понимали, что сами могут рано или поздно оказаться на этом месте, потому, вопреки инструкциям и приказам жестокого режима, невольникам они по возможности прощали мелкие незначительные нарушения, а где и просто возможную помощь оказывали охраняемым. Кроме того, само начальство побаивалось бунта, лагерь находился далеко от центра, откуда могла прийти помощь, потому на некоторые вещи смотрели сквозь пальцы: игра в карты, пронос спиртного в зону, кроме робы, у кого-то оставалась одежда с воли, не дербанили посылки, иногда даже разрешали священнику крестить и венчать.
Упырь же злость питал ко всем окружающим, у него было одно на уме: любым способом выслужиться перед начальством, и по своей злобе насолить, не взирая, на кого донести, арестанта или своего же товарища по службе. Особую радость испытывал. Очень любил при этом в глаза заглядывать своей жертве, редкая была паскуда. Но, видимо, начальство нуждалось в таких помощниках. Вот на пути такого зверя мы и оказались. Попыталась я как-то уговорить упыря, даже бутылку самогонки, взятую на подобный случай, отдала ему в руки, но для него выше всякого наслаждения было увидеть наше наказание. Вот так, под конвоем, с освященными яйцами, он и привел нас к самому начальнику лагеря. А там был свой праздник, кому-то из них очередное воинское звание обмывали. Компания изрядно выпивших офицеров и их жен, видно, веселилась. Выслушав доклад ретивого служаки о причине задержания зэчек, дальнейшую нашу судьбу разрешил кум, чекист-оперативник, что вел агентурную работу среди всех категорий лагерной системы. Под благодушным настроением этот начальник и говорит мне: «Ты, как мне докладывают, девка с норовом, вообще-то давно стоило бы тебя обломать, да по своему опыту знаю, кто с попом Алексеем общается, кроме Бога, никого не боится и только в нем защиту имеют. А вот мы сейчас и проверим, сумеет ли благодетель и спаситель помочь тебе избежать строгого наказания. Вот я тебе пару вопросов задам, коль мы будем удовлетворены все здесь присутствующие ответом коротким, понятным, бесспорным, так и быть, отпущу тебя и твою подругу без наказания, а коль замешкаешься или ответ будет невнятен – карцер увеличу на две недели и срок отсидки на год.
Не спросив согласия, сразу же задал свой вопрос:
– Вот, что означает крест в православном мире?
Хотела я вначале ответить, как отцы святые трактуют, так нет, длинно будет, не все поймут. По разумению и голосу, что внутри зазвучал, свой краткий ответ изложила:
– Крест так же, как и звезда у тебя на погонах, Символ Веры, где человека распятым можно представить. В отличие от креста, звезда – фигура сложная. У креста же две линии: та, что вертикально стоит, это Бог, дорога к нему, а горизонтальная – это человек, его жизнь на пересечении пути Всевышнего. Крест для православного – сила, надежда, защита. Звезда, как ни крути, большевиками взята с образов Божией Матери или Преображения, это, наверно, и символ вифлеемской звезды, когда Господь родился. И сей символ-то ваш не что иное, как Христовы раны на кресте.
Выслушав это, как-то притихли все присутствующие. Молчание стало доказательством моего суждения. Чекист в знак согласия лишь головой покачал. Уже в полнейшей тишине прозвучал другой вопрос сотрудника грозного ведомства:
– Что превыше всех земных благ?
Без особых раздумий я сказала спокойно, уверенным голосом короткую, но убедительную речь о сути земной жизни:
– Любовь – превыше всего на свете. Она людям жизнь дает, от любви двух сердец третье, новое, нарождается. Поначалу младенец мать любит. Повзрослев, любовью одаряет подобного себе. Потом детям, внукам эту силу любви передает, а, умирая, все равно помогает своей любовию оставшимся на земле. Это благо Бог человеку подарил. И вы, здесь сидящие, службу несете не особо благодарную, для кого-то и не благородную, но опять же, ради любви и заботы к своим ближним.
Видно, что последние мои слова, особенно тронули сидящих, одна из женщин даже всплакнула. Все ждали решения представителя госбезопасности. Тот же, с довольным видом, опрокинув чарку водки, привстав из-за стола, поправив ремень и, словно зачитывая приговор, несколько громко:
– Считай, Кошелева, что ты и подружка твоя избежали наказания, и, наоборот, заслуживаете поощрения. Но напоследок, если сможешь, но только кратко поясни, как это «Бог един в трех лицах»? А не сможешь ответить, так и скажи, я не в обиде, слово держать умею.
Услышав от уполномоченного слово надежды на добрый исход, казалось бы, из страшного тупика, я осмелела. Тихим уважительным голосом пояснила:
– Вы, гражданин начальник, звание, должность, права имеете, а кромя того, фамилию, имя да отчество. Все это по отдельности, а в едином вы – человек. Роза – она из лепестков, стебля, корня, а в единстве – цветок. Светило небесное – тепло, свет излучает, а в круге своем тоже единство – солнце.