В общем, девушка в тот же вечер вскрыла себе вены, оставив записку о том, что любила только Никиту и была невинной, а он не оценил ее чувств. Ее удалось спасти, благо родители что-то заподозрили и, когда не смогли достучаться до нее, вскрыли дверь в ее комнату. Папа Никиты был очень зол на сына, когда узнал о происшествии, но заплатил много денег пострадавшей семье, и та забрала заявление из полиции. С тех пор Никита немного успокоился, но ненадолго.
Так вот, Никита подбежал к нам, когда мы стояли у окна, и, даже не поздоровавшись, спросил, глядя на Галину:
– Что ты про Настьку говорила? Что ты о ней знаешь?
– А тебе не проще у нее спросить? Или девочка скрывает от тебя подробности?
– Послушай, давай рассказывай, что ты знаешь!
– Ты знаешь, Никита, сплетни – это не мое. Поэтому извини!
– Этот разговор затеяла ты. Настька плачет. Поэтому рассказывай, иначе мне придется выбить из тебя правду!
– Ты мне угрожаешь? Между прочим, за это статья есть в Уголовном кодексе.
– Да кто ты такая, чтобы мне это говорить? Мне ничего не будет, НИ-ЧЕ-ГО, а вот ты получишь по полной программе.
– Никита, шел бы ты отсюда, – Сергей решил заступиться за Галину.
– А чего это ты за нее так переживаешь? – вставила я свои пять копеек. – Или влюбился?
– Короче, детки, если вы сейчас не расскажете, что вы знаете о Настьке, я вас по очереди буду вылавливать и…
– Послушай, мальчик, иди и сам со своей разбирайся. И запомни, нам тебя бояться нечего. Можешь не утруждаться и не угрожать.
В этот момент зазвенел звонок. Ученики стали расходиться по классам. Никита, что-то пробурчав себе под нос, тоже удалился. Мы же, решив, что сегодня какой-то ужасный и непонятный день, решили не ходить на урок, а спокойно побеседовать за школой.
– Так о чем вы хотели поговорить? – Сергею не терпелось узнать, зачем мы позвали его.
– Видишь ли, Сережа, – деликатно начала Галина, – ребенок, упавший с лестницы, никак не дает нам покоя.
Она специально сказала «ребенок», чтобы услышать, какое имя назовет Сергей.
– Да, мне тоже жаль Максима, но будем надеяться, что с ним все будет хорошо.
– Сереж, не сочти нас за ненормальных, но ты уверен, что под лестницей был Максим? Может быть, там был кто-то еще?
– Вы о чем? Все же видели, что, кроме Максима, слава богу, там никого не было.
– А имя «Марина» тебе ни о чем не говорит? – мы пристально посмотрели на Сергея.
Он на секунду застыл, в его глазах мы увидели страх.
– А о чем мне должно сказать это имя? Почему вы спрашиваете об этом? Мне это имя не говорит ни о чем.
– Подумай! Это очень важно, Сергей. Ты же сам говорил на лестнице, что видел, как упала Марина… Что ее как будто что-то подтолкнуло…
– Послушайте, вы ненормальные, я не говорил ни о какой Марине, я говорил, что видел, как с лестницы упал Максим! И давайте на этом закроем тему, мне пора на урок, да и вам тоже.
Сказав это, Сергей чуть ли не бегом направился в класс. В каждом его движении сквозила нервозность. Мы смотрели ему вслед и молчали. Каждый думал о своем.
Мы не могли понять, что происходит. Но мы обе чувствовали: что-то произошло, и это «что-то» скоро опустится на нас, на школу, а может быть, и на весь город.
Глава 2
– Катя… Катенька… Катюша… – позвал меня голос откуда-то издалека.
Мне не хотелось просыпаться и открывать глаза, потому что мне снился хороший сон про море, и у меня не было желания возвращаться в реальность.
– Катенька… просыпайся… – голос был очень мягким, мелодичным.
Я повернулась на другой бок и укрылась одеялом с головой. Постаравшись вернуться в сон, я услышала, как голос снова позвал меня.
– Катюша… будь хорошей девочкой, открой глаза…
Тут меня осенило, что голос не принадлежит ни маме, ни тем более папе. Больше в квартире никого не должно было быть. Кровь прихлынула к моей голове, я резко открыла глаза и прислушалась. Я не слышала никаких звуков, кроме глухих ударов своего сердца, и лишь за окном слышался гул редко проезжающих машин.
– Катенька… я знаю, что ты уже не спишь… – пропел голос совсем близко, – не бойся меня… я не причиню тебе вреда… ты должна всего лишь станцевать…
Резко откинув одеяло, я закричала. Я кричала до тех пор, пока в комнату не вбежали перепуганные родители.
– Что случилось, милая? – мама и папа попытались меня успокоить.
Я не могла ничего ответить, меня трясло как в лихорадке.
Обыскав комнату и не найдя ничего, папа присел рядом. Мама сходила на кухню и принесла стакан с водой. Выпив воды, я почувствовала, что начала понемногу приходить в себя.
Рассказав родителям об ужасе, который мне пришлось пережить, я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Вдоволь наревевшись, я попросила маму остаться со мной, потому что не представляла, как могу остаться в комнате одна. Мама гладила меня по голове, и я почувствовала, как начинаю проваливаться в глубокий сон.
Глава 3
Противный звонок будильника заставил меня проснуться. Выключив будильник, я села на кровати. Сунув ноги в мохнатые тапочки, встала и потянулась. За окном светило солнце и пели птицы. Улыбнувшись, я пошла на кухню, но, не успев выйти из комнаты, остановилась как вкопанная. Вспомнив ночной кошмар, невольно поежилась. Оглядев комнату пристальным взглядом, отправилась на кухню. Мама уже приготовила завтрак и наливала кофе.
– Доброе утро, милая! Выспалась?
– Доброе, мама! Чувствую себя немного разбитой, а так все в порядке.
– Садись, сейчас будем завтракать. Папа уже убежал на работу. Он, бедный, тоже не выспался. Ну ты и напугала нас сегодня ночью.
– Мне приснился кошмар, о котором вспоминать не хочется.
– Когда ты нам рассказала, мне тоже стало не по себе. Голос какой-то придумала.
– Мама, если честно, я и сама не знаю, сон это был или реальность.
– Папа ночью обыскал всю комнату и ничего не нашел, значит, это был сон. Ешь бутерброд и пей кофе, а то остынет.
Позавтракав на скорую руку, я позвонила Галине и сказала, что выхожу.
Встретившись, мы направились к школе.
– Ты сегодня выглядишь не очень, – честно сказала мне Галина, – не выспалась?
– Галя, мне сегодня кошмар приснился, я разбудила всех, и мама осталась со мной спать.
– Ну, ничего, это просто на нервной почве, следствие вчерашних обстоятельств. А что приснилось?
– Понимаешь, я и сама не знаю, сон это был или реальность, – повторила я слова, сказанные утром маме. – Мне приснился голос, который звал меня по имени. Он называл меня Катенькой, Катюшей.
– Просто звал по имени?
– В основном да, а в конце сказал, что я должна станцевать. И тут я не выдержала и закричала. Поэтому зачем, кому и когда я должна станцевать, я не знаю. Понимаешь, этот голос звучал сперва издалека, а потом уже совсем близко. Я не выдержала. Я думала, у меня сердце из груди выскочит, было так страшно.
– Бедняжка моя! – пожалела меня подружка. – Это все в прошлом, поэтому скажи: «Куда ночь, туда и сон», – и все быстро забудется.
Повторив эту фразу три раза, я успокоилась. Зайдя в класс, мы сели на свои места.
Не обращая внимания на ехидные взгляды Петрова и Сони Вебер, я открыла тетрадь Марины и начала ее изучать. Галина присоединилась ко мне.
– Тебе не кажется, что почерк здесь какой-то совсем не детский?
– Какая же ты умница, Галя! Я голову сломала, что же здесь не так!
– Странно это все! Почерк второклассницы не может быть таким красивым и ровным. Ни на одном листочке, ни единой помарки.
– Может быть, эта Марина была вундеркиндом и научилась писать задолго до школы.
– Это, конечно, возможно, но что-то мне подсказывает, что не в этом дело.
Прозвенел звонок, в класс вошел учитель, и нам пришлось убрать тетрадь и погрузиться в атмосферу знаний.
Урок пролетел быстро. Мы вышли в коридор и собрались на улицу в сад. Спустившись по страшной лестнице, мы хотели выйти наружу, как неожиданно столкнулись с незнакомой девушкой. Я уже хотела извиниться, как девушка подняла голову и посмотрела на меня взглядом, от которого мурашки побежали по спине. Слегка оттолкнув меня, девушка пошла дальше по коридору. На Галину она даже не взглянула. Я в растерянности смотрела ей вслед. Галина толкнула меня: