Ох, и
дрянь же! И все-таки нам иногда бывало занятно, хоть и гадко. Вообще я в этих сексуальных делах плохо разбираюсь. Никогда не знаешь, что к чему.
Я сам себе придумываю правила поведения и тут же их нарушаю. В прошлом году я поставил себе правило, что не буду возиться с девчонками, от
которых меня мутит. И сам же нарушил это правило - в ту же неделю, даже в тот же вечер, по правде говоря. Целый вечер целовался с ужасной
кривлякой - звали ее Анна Луиза Шерман. Нет, не понимаю я толком про всякий секс. Честное слово, не понимаю.
Я стоял у окна и придумывал, как бы позвонить Джейн. Звякнуть ей по междугороднему прямо в колледж, где она училась, вместо того чтобы
звонить ее матери и спрашивать, когда она приедет? Конечно, не разрешается звонить студенткам поздно ночью, но я уже все придумал. Если подойдут
к телефону, я скажу, что я ее дядя. Я скажу, что ее тетя только что разбилась насмерть в машине и я немедленно должен переговорить с Джейн.
Наверно, ее позвали бы. Не позвонил я только потому, что настроения не было. А когда настроения нет, все равно ничего не выйдет.
Потом я сел в кресло и выкурил две сигареты. Чувствовал я себя препаршиво. И вдруг я придумал. Я стал рыться в бумажнике - искать адрес,
который мне дал один малый, он учился в Принстоне, я с ним познакомился летом на вечеринке. Наконец я нашел записку. Она порядком измялась в
моем бумажнике, но разобрать было можно. Это был адрес одной особы, не то чтобы настоящей шлюхи, но, как говорил этот малый из Принстона, она
иногда и не отказывала. Однажды он привел е на танцы в Принстон, и его чуть за это не вытурили. Она танцевала в кабаре с раздеванием или что-то
в этом роде. Словом, я взял трубку и позвонил ей. Звали ее Фей Кэвендиш, и жила она в отеле "Стэнфорд", на углу Шестьдесят шестой и Бродвея.
Наверно, какая-нибудь трущоба.
Сначала я решил, что ее нет дома. Никто не отвечал. Потом взяли трубку.
- Алло! - сказал я. Я говорил басом, чтобы она не заподозрила, сколько мне лет. Но вообще голос у меня довольно низкий.
- Алло! - сказал женский голос не очень-то приветливо.
- Это мисс Фей Кэвендиш?
- Да, кто это? - спросила она. - Кто это звонит мне среди ночи, черт возьми!
Я немножко испугался.
- Да, я понимаю, что сейчас поздно, - сказал я взрослым голосом. - Надеюсь, вы меня простите, но мне просто необходимо было поговорить с
вами! - И все это таким светским тоном, честное слово!
- Да кто же это? - спрашивает она.
- Вы меня не знаете, но я друг Эдди Бердселла. Он сказал, что, если окажусь в городе, мы с вами непременно должны встретиться и выпить
коктейль вдвоем.
- Кто сказал? Чей вы друг? - Ну и тигрица, ей-богу! Она просто о_р_а_л_а_ на меня по телефону.
- Эдмунда Бердселлаа, Эдди Бердселла, - повторил я. Я не помню, как его звали - Эдмунд или Эдвард. Я его только раз видел на какой-то
идиотской вечеринке.
- Не знаю я такого, Джек! И если, по-вашему, мне приятно вскакивать ночью...
- Эдди Бердселл, из Пристона... Помните? - говорил я.
Слышно было, как она повторяет фамилию.
- Бердселл... Бердселл... Из Пристонского колледжа?
- Да-да! - сказал я.
- А вы тоже оттуда?
- Примерно.