– Ну так скажите же, наконец, что важно, мистер Доу! – возмутился Платон. Ему стал надоедать этот бесконечный диалог.
– Да называйте меня просто Джон! – махнул Джон и продолжил: – Видите ли, как только программный код попал вовне, за всеми участниками проекта стали следить.
– Позвольте, я угадаю: это был тайный орден? – с сарказмом уточнил Платон.
– Я прекрасно понимаю ваш сарказм, Платон, но поберегите его для других целей, он вам совсем скоро очень понадобится… Нет, это был не орден семидесятников, а люди из силовых структур США. Спецслужбы. АНБ. Правда, это было только начало наших проблем…
– Я запутался…
– Подождите, дайте мне закончить. Так вот, военные потребовали от нас исходный код Дженнифер. Само собой, мы были против, так как «Дженнифер Инкорпорейтед» являлась частной компанией с немалыми финансовыми вложениями, но они пригрозили нам. Сказали, что мы подозреваемся в террористической деятельности и нам сулит бесконечно длинный срок за решеткой, если мы с вами, дорогой Платон, не будем сотрудничать и не отдадим им то, над чем трудились столько лет…
– И вы отдали?
– А что нам было делать? Конечно отдали. Ваш партнер Григорий даже был арестован на трое суток.
– Гриша?
– Да. Грише досталось от них почему-то больше всех. Наверное, потому что он был более усерден в тщетных попытках защитить Дженнифер, чем мы с вами. Он обратился к русским… в консульство… за помощью. В любом случае, Платон Викторович, я могу с уверенностью сказать, что к тому времени, когда спохватились органы государственной безопасности США, а следом сам орден семидесятников, Дженнифер уже была за периметром нашей лаборатории. Она была уже среди нас. Более того, она проникала в людей и меняла их, приспосабливая к новому, грядущему миру. Как его сейчас называют – миру Дженнифер. И люди стали меняться… Большинство из них.
– Подождите, вы начали с того, что сообщили, будто Дженнифер оказалась заражена вирусом.
– Все верно.
– И что этот загадочный, непонятно кем и когда созданный вирус проник в людей с водой.
– Да.
– Вы меня простите, мистер Доу, но я не понимаю логики. Если люди из АНБ или эти… м… семидесятники пытались забрать у вас… у нас Дженнифер, а Дженнифер была благодаря суперпозиции уже снаружи, то есть в людях и еще бог знает где и в чем, как сложилось так, что вирус, который, как вы утверждаете, был внедрен орденом в код Дженнифер, смог вообще попасть в код Дженнифер?
– Ну, во-первых, секретным службам нужен был исходный код, чтобы попытаться разобраться самим и предотвратить сингулярность, поэтому они изъяли сервер вместе с Рейкой. А что касается вашего вопроса, как именно код попал в Дженнифер, то я этого не знаю. Скорее всего, он попал в людей, а уже потом в Дженнифер, которая самостоятельно загрузилась в человечество… Наверное, это было именно так… Иначе и быть не могло… – Джон сделал многозначительную паузу, после которой продолжил: – Но вот что я знаю наверняка, Платон, так это то, что вам придется найти антивирус, чтобы как можно скорее вернуть Дженнифер в исходную позицию. Мы это называли «точкой омега». Для этого вам понадобится Мама. Она поможет вам, хотя еще и не в курсе этого. А я, к сожалению… я не смогу вам в этом помочь…
– Не сможете? Это почему же?
– Потому что я умер.
– Как это умерли?
– Да вот так… Рак поджелудочной. Не успели спасти.
– Вы меня разыгрываете?
– Не совсем…
– Что значит «не совсем»? Как можно умереть не совсем? – Платон взял со стола пачку сигарет и зачем-то смял ее.
– Мы поставили эксперимент.
– Ох, боже ж мой! – Платон закатил глаза.
– Эксперимент заключался в расщеплении сознания с помощью гамма-излучения в спектральном резонаторе Дженнифер. В общем, мы с вами добились луча Джей.
– Луча Джей, луча Джей… – пробормотал Платон. Лучом Джей он называл лазер, который использовался, чтобы синхронизироваться с нейронными сетями катализатора кубитного процессора Рейки.
– Ну так вот, с помощью модуля присоединения – обода – нам удалось сделать наши с вами копии.
– Скопировать сознание?
– Да, скопировать и перенести на нейронный носитель.
– И где же моя копия?
– Вы и есть она, мой милый друг. Вы ее копия. Дженнифер воскресила вас.
От таких слов Платон похолодел.
– Мистер Доу, вы меня, конечно, простите, но что за…
– Бред?
– Да… Это за гранью уже.
Джон вздохнул.
– Платон, не хочу вас сильно огорчать, но вас убили семидесятники. Это произошло на Мауи.
– Что?!
– Они видели в вас угрозу…
– Дайте угадаю, это было тоже в пророчестве?
– Да, было.
– Ну, понятно…
– Да, было, Платон. Вы единственный, кто способен извлечь исходный код из носителей и скомпилировать антивирус. В пророчестве вас называют избранным магом.
– Это я-то маг? – Платон не удержался и прыснул со смеху. В жизни его называли как угодно, но такого определения он еще не слышал.
– Да, Платон, вы маг. А не магия ли предпринимательство? Вот когда вы берете откуда-то идею, носите в своей голове, обдумываете бессонными ночами, лелеете ее по утрам, потом принимаетесь за работу, – это не магия, когда из ничего, из хаоса рождается нечто новое, уникальное? Как вы считаете?
– Ну, я так никогда на это не смотрел…
– А зря! – Джон придвинул к себе перепачканную сажей пепельницу и стряхнул в нее пепел. – Зря, – повторил он и так странно посмотрел на Платона, что тот поежился.
– Вы сказали, что мы с вами были знакомы…
– Ах да! – Джон улыбнулся. – Я был вашим инвестором. Вторым после Кэрол. Ее-то вы хотя бы помните?
Платон кивнул, но промолчал, решив пока не распространяться, при каких странных обстоятельствах он имел честь познакомиться с этой женщиной.
– Ну вот, видите! Не все забыто в вашей жизни. – Джон радостно хлопнул Платона по плечу. – Эх, Платон, Платон! Мы с Кэрол помогли вам сделать самое удивительное открытие в истории человечества.
Сказав это с явной гордостью, Доу задумчиво посмотрел в сторону будки, где женщина в зеленом платке протягивала очередному гостю свежую газету.
Платон все же взял стакан и отпил из него. Ситро оказалось на удивление приятным на вкус, оно с нежностью пенилось на языке.
– Ну хорошо, и что мне надо сделать? – спросил Платон, которого утомили истории про пророчества, магов и тайный орден. Слишком это звучало для него сейчас пошло.
– Сперва необходимо попасть на Землю, к Маме. – Упомянув Маму, Доу нахмурился.
– Я бы рад, но как?
Доу махнул рукой. Платону показалось, что напряжение, с которым Доу вел беседу, заметно уменьшилось.
– Я уверен, что вам в этом помогут… Дело в том, дорогой мой Платон, что сопротивление хочет заставить нувров вспомнить, кто они есть на самом деле… Они верят, что это поможет лишить власти семидесятников. Для этого им понадобится скомпрометировать работу Симфонии…
– Симфонии?
– Это нейронная сеть, – пояснил Доу, – там есть все и о каждом. Чтобы высвободить весь массив памяти нувров, понадобится проникнуть в святая святых – в их серверную. Сделать это будет непросто, но возможно. Особенно когда к повстанцам присоединятся двое хранителей. Они единственные, кто имеет доступ, помимо членов ордена, конечно же…
– Джон, Джон, постойте! Погодите! У меня голова идет кругом от ваших слов…
– Понимаю, но, Платон, голубчик, у нас с вами осталось слишком мало времени. – Джон с волнением взглянул на часы. Платон заметил странные символы, мигающие на круглом циферблате, – совсем не цифры. – Вы должны помочь нам вернуть то, что мы, по нашей общей вине, потеряли. Просто не доедайте кашу, оставляйте по чуть-чуть. Вот столечко… – уточнил Джон Доу, соединив большой палец с указательным.
В этот момент Платон почувствовал, что пространство сновидения стало меняться. Драцена исчезла, а на ее месте появилась метла. Она одиноко валялась на полу, словно кем-то забытая.
– Платон! – В какой-то момент Джон неожиданно крепко схватил Платона за руку и потянул его к себе. – Платон, вы простите меня за это, но иначе вы не вспомните ничего из того, что я вам только что рассказал.