— А сейчас что будем делать?
— Ничего не остается, как только посадить корабль на мель и задраить затем пробоины.
— Начинается прилив, Морган. Ветер крепчает.
— Постараемся посадить корабль на песчаную отмель. За работу, друзья! Уберите часть парусов! Постараемся сесть на мель до того, как судно наполнится водой.
Поднявшись на палубу, они нашли Иоланду, покинувшую каюту, едва лишь Кармо предупредил ее об опасности.
— Идем ко дну, капитан? — спросила она с обычным хладнокровием.
— Еще нет, сеньора, — ответил флибустьер. — Прежде чем корабль наполнится водой, пройдет часа два, а нам хватит и одного, чтобы добраться до берега. Видите там темную полосу на юге?
— А не развалимся? Смотрите, какие волны.
— Погода портится, — ответил Морган. — Но я надеюсь найти подходящее место, чтобы посадить корабль на мель.
Возвысив затем голос, он крикнул:
— Свистать всех наверх! Караульных тоже! Поднять паруса!
Все высыпали на палубу, включая Кармо и Ван Штиллера, считавших пока ненужным приглядывать за губернатором.
Через несколько минут почувствовалась близость берега: море вскипало в прибрежных рифах, заметно усилился ветер. Огромные волны вздымались на глазах экипажа и яростно набрасывались на корабль, кидая его из стороны в сторону.
Чтобы придать паруснику немного устойчивости и замедлить его бег, Пьер Пикардец велел убрать косые паруса и кливер на бушприте.
Венесуэльский берег был, по-видимому, недалеко. Слышно было уже, как волны с грохотом бьются о камни или прибрежные скалы. Появились лохмотья белой пены — остатка берегового прибоя.
Морган встал за руль и сам повел корабль к берегу. Он попросил Иоланду не отходить от него, чтобы прийти ей на помощь, если корабль разобьется об утесы. Кармо присоединился к ним, а гамбуржец вместе с Пьером Пикардцем занялся на носу замером глубин.
Чем ближе подходил корабль к берегу, тем чаще сотрясали его волны Они то и дело перехлестывали на палубу, угрожая смыть моряков и пленных с фрегата. Шум прибоя стал таким громким, что подчас заглушал команды Моргана и Пьера Пикардца. В полночь до берега оставалось не более пятисот метров, но тьма сгустилась настолько, что нельзя было понять, есть ли в рифах проход или корабль швырнет прямо на скалы.
— Куда нас несет? — волновался Кармо, поддерживая рукой Иоланду. — Бросит на скалы или затянет в пучину?
Пойти на корм рыбам можно было запросто. Пробоины, сделанные предателем, должно быть, все время увеличивались От ударов мощных волн: менее чем за полчаса парусник осел метра на два, и вода хлестала теперь через орудийные порты, хотя Моргав велел задраить все люки, чтобы отсрочить затопление.
Всякий раз, когда под напором волн корабль ложился набок, ив трюма несся глухой рев. Это волны крушили перегородки на батарейной палубе. Опасаясь, что вода зальет пленных с испанского корабля, Морган велел вывести их наверх и поручил Ван Штиллеру отвести графа Медину на бак, подальше от глаз Иоланды, находившейся на корме.
В четверть первого корабль вышел в полосу прибоя, заявлявшего о себе все громче и громче. Морган не отходил от руля и прилагал отчаянные усилия, чтобы не уклоняться от выбранного курса. Бесстрашный морской волк хорошо понимал, что с минуты на минуту палуба может уйти из-под ног, но все равно сохранял завидное хладнокровие и отдавал приказы спокойным и невозмутимым тоном. Лишь в его взглядах сквозило глубокое беспокойство за Иоланду, хотя сама девушка не проявляла большой тревоги и уже трижды повторила:
— Не волнуйтесь за меня, сеньор Морган. Мне не страшно никакое кораблекрушение.
Корабль, сотрясаемый со всех сторон, утопал в море пены, не слушаясь более ни руля, ни парусов, раздуваемых ветром.