Граф резко обернулся, и морщины на его лбу стали глубже. Он рассмеялся издевательским лающим смехом, а потом подошел к ней вплотную. Она встала с дивана.
– Воспитанная и добродетельная, как всегда, – пробормотал он и взял ее лицо в ладони. – Сэр Роберт сделал неожиданный ход. Правила игры изменились. И теперь мы, Комины, должны по-новому расставить свои фигуры. Но да, король Эдуард хочет, чтобы я участвовал в его новом Совете.
Изабелла закрыла глаза, ощущая прикосновение его мозолистой руки, загрубевшей после долгих лет обращения с мечом. Эта неожиданная ласка придала ей смелости.
– Это и впрямь очень хорошо. – Она накрыла его ладонь своей и прижала к щеке. – Я подумала, что раз война закончилась, мы можем обратиться к королю с просьбой освободить моего племянника? – торопливо заговорила Изабелла, и слова хлынули потоком, радуясь, что вырвались на волю. Она вот уже много месяцев обдумывала их, с тех самых пор, как пообещала своей сестре попросить об этом мужа.
Граф отнял руку.
– После Сент-Эндрюса я уже говорил вам, что надежды на освобождение вашего племянника нет. Эдуард дал ясно понять, что нога графа Дункана более никогда не ступит на землю Файфа. Он опасается присутствия создателя королей в Шотландии.
– После Сент-Эндрюса прошло уже несколько месяцев, – быстро продолжала Изабелла. – Многие шотландцы уже отбыли сроки своей ссылки и вернулись домой. Почему этого не может случиться с моим племянником? Быть может, король Эдуард уже передумал? Дункан совсем еще мальчик.
– Довольно. Я не стану объяснять политические резоны женщине.
Изабелла схватила его за руку, когда он повернулся, собираясь уходить.
– Но когда вы станете заседать в новом Совете, быть может, короля удастся убедить…
– Я сказал – довольно! – Темный Комин сорвался на крик и оттолкнул супругу.
Изабелла была хрупкой женщиной. От сильного толчка мужа она отлетела в сторону и ударилась о столбик кровати головой и спиной. Сеточка, прикрывавшая ее волосы, не могла смягчить удар, и перед глазами у нее все поплыло. Оглушенная, Изабелла сползла на пол, держась за затылок.
Граф сверху вниз уставился на жену, сжав кулаки. Лицо его исказилось от гнева.
– Не зли меня, Изабелла, – прорычал он, грозя ей пальцем. – Иначе у меня лопнет терпение. Вопрос закрыт. – Он выпрямился, когда дверь в соседнюю комнату отворилась.
На пороге появилась Агнесса, одна из служанок Изабеллы.
– Милорд? – Она неуверенно посмотрела на графа, после чего перевела взгляд на Изабеллу, сидящую на полу. – Мне показалось, я слышала шум… Несчастный случай?
– Моя супруга споткнулась, Агнесса, – сказал граф. – Помогите ей.
Агнесса поспешила к графине, а Темный Комин направился к двери.
– Я пришлю носильщиков через час. К тому времени вы должны быть готовы к отъезду. – И он захлопнул за собой дверь.
Изабелла отняла руку от затылка и уставилась на пятно крови у себя на ладони. Ее всегда изумляло, какая она красная.
– Все будет хорошо, миледи, – успокаивающе забормотала служанка, помогая графине подняться на ноги. – Пойдемте к зеркалу. Я поправлю вам прическу.
– Со мной все в порядке, Агнесса, – пробормотала графиня, но позволила усадить себя на стульчик перед маленьким столиком, на котором стояло серебряное зеркало.
Она уставилась на свое бледное отражение, пока Агнесса вынимала заколки и снимала сеточку. Черные волосы водопадом обрушились ей на плечи. Глядя на себя в зеркало, Изабелла отстраненно подумала, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. На нее нашло какое-то оцепенение. Между тем отражение послушно повиновалось просьбам служанки наклонять голову то в одну, то в другую сторону. И лишь в глазах наблюдались признаки жизни. Темно-синие, почти черные, они походили на замерзшие озера, в глубине которых вспыхивали и гасли искры. В душе у Изабеллы бушевала ярость, но под ледяным гнетом страха и нерешительности эта сила никак не могла проявить себя и вырваться на поверхность.
Глава сорок четвертая
Берствик, Англия 1304 год
Уже сгущались сумерки, когда Роберт со своими людьми въехал в королевский замок, и стук копыт эхом отразился от стен зданий. В окнах мерцал свет факелов, а в воздухе ощущался резкий запах дыма. По двору сновали слуги, за которыми наблюдали стражники, стоявшие на часах у входа в главный зал. Из конюшен и загонов доносилось ржание и запах нескольких сотен лошадей.
Спешившись, Роберт увидел на лугу напротив замка палатки и крытые повозки, между которыми в сумерках расхаживали люди. Английская армия после взятия Стирлинга была распущена, пехотинцы потихоньку возвращались в свои фермерские хозяйства и деревни, рыцари и лорды потянулись в свои поместья, и только внушительный двор короля оставался на месте. Роберт, без остановок скакавший из Баденоха до границы, а потом въехавший в Англию буквально по следам короля, с удивлением узнал, что Эдуард не торопился выступить дальше на юг. Когда из конюшен появились грумы, чтобы принять лошадей, и к ним деловито отправился Фионн, чтобы обнюхать и приветствовать их, он спросил себя, что же могло послужить причиной подобной задержки.
Оглядываясь по сторонам, он вдруг заметил, что над манором нависла непривычная тишина. Из лагеря не доносилось ни музыки, ни смеха. Слуги молча занимались своими делами, и даже часовые выглядели подавленными. Оставив своих людей разгружать багаж, Роберт уже собрался заговорить с ними, когда дверь одного из зданий отворилась и из нее вышел его брат.
Эдвард Брюс подошел к нему, дуя на озябшие руки, – в воздухе уже ощущалась прохлада.
– Я так и думал, что это ты. Добро пожаловать, брат.
Роберт улыбнулся ему.
– Я рассчитывал увидеться с тобой только в Вестминстере. Почему король до сих пор здесь?
– Он захворал вскоре после того, как мы покинули Шотландию. Его лекарь посоветовал ему отдохнуть здесь.
– Это настолько серьезно?
– Нет. Собственно, он уже выздоравливал. Мы должны были выступить отсюда еще на прошлой неделе, однако потом… – Эдвард помолчал. – Но сначала расскажи мне свои новости, брат. – Он оглянулся на стражников, но те разговаривали между собой и не обращали на них внимания. Тем не менее Эдвард понизил голос. – Как прошла твоя встреча с Комином?
– Он выслушал меня. Вот все, что я могу утверждать со всей определенностью. Он сказал, что даст мне ответ, когда обдумает мое предложение. В итоге мне не остается ничего иного, кроме как ждать. – Роберт передернул плечами, словно сбрасывая с них невидимую ношу. – В Лохиндорбе я встретился с нашими братьями. Найалл и Томас передают тебе привет. С ними все в порядке.
На лице Эдварда появилась улыбка.
– Слава богу. – Он с облегчением рассмеялся. – Я опасался самого худшего, когда ирландцы напали на Ротсей.
– Сэр, куда прикажете перенести ваши вещи?
Когда Нес окликнул его, Роберт увидел, что его люди уже сняли вьюки с лошадей. Он нахмурился, недоумевая, почему управляющий или иной служащий не вышел встречать его.
– Я могу пока сложить свои вещи у тебя? – обратился он к брату. – Я должен поговорить с королем, если он примет меня. Джон Комин и граф Бучан согласились стать членами его нового Совета. Даст Бог, – пробормотал он, – это займет его на некоторое время.
– На твоем месте я бы подождал, – посоветовал ему Эдвард. – Его дочь скончалась пять дней назад.
– Леди Джоан? – Мысли Роберта устремились к Ральфу де Монтермеру.
– Нет, брат. Умерла Бесс. Во время родов. Вместе с ребенком.
Перед мысленным взором Роберта всплыла освещенная огнем камина комната, его жена, лежащая на кровати, и ее пепельно-серое лицо, покрытое крупными каплями пота. Между ног Изабеллы набухала кровью скомканная простыня. Кровью были пропитаны покрывала, и ее медный привкус смешивался с едким дымом костров, которые все еще горели вокруг Карлайла. Его дочь, родившуюся во время осады, баюкала на руках повитуха, завернув в чистый кусок тряпки. Над его умирающей женой, словно ворон над падалью, суетился священник.
– Где сэр Хэмфри? – быстро спросил он.
– Он уезжал по поручению короля и вернулся только вчера вечером.
– Отведи меня к нему.
– Роберт, не думаю… – Эдвард оборвал себя на полуслове, заметив решительное выражение на лице брата. – Ну хорошо. Идем.
Роберт последовал за братом через двор и вошел в один из бревенчатых домиков. Шагая по коридору, он не мог отделаться от образа комнаты, которая так и стояла перед его внутренним взором. Он был женат на Изабелле Мар всего год, и брак был заключен по настоянию его семьи, не из любви, а ради выгоды. Тем не менее смерть супруги причинила ему нешуточную боль. А ведь для Хэмфри и Бесс брак лишь укрепил их чувства друг к другу. И если Роберт обрел утешение в дочери, появившейся на свет на том кровавом ложе, то Хэмфри за одну ночь лишился двух жизней сразу.
Подойдя к комнате в конце коридора, он увидел, что дверь в нее открыта. Изнутри доносились хриплые крики. Роберт перешагнул порог, и глазам его предстала сцена полного разгрома. На полу, среди предметов амуниции, валялись простыни, сорванные с кровати. Опрокинутый столик со сломанными ножками был засыпан осколками разбитого кувшина и таза. Сундуки у стены были открыты, и вокруг были разбросаны книги и одежда. Один из столбиков кровати выглядел так, словно кто-то испробовал на нем свой меч. В комнате находилось четверо мужчин – Роберт Клиффорд, Ральф де Монтермер и двое рыцарей Хэмфри, – которые с опаской глядели на пятого человека в центре. Роберту понадобилось несколько секунд, чтобы узнать в нем своего друга.