По вашему совету я держался шагах в тридцати от двери в гробницу. Потому что там, конечно, есть какая-то невидимая защита. Не может же быть, чтобы к сооружению такой значимости можно было подойти так легко!
— Священный характер этого места и свет Осириса — достаточное оружие, чтобы остановить любого слишком любопытного, — сказал Провозвестник. — Все они боятся гнева богов.
— А разве жрецы не установили какой-нибудь магический барьер?
— Ну, он-то меня не остановит, мой храбрый друг. Шаг за шагом я разрушаю стены Абидоса.
— Должен ли я все еще скрываться в этой молельне, мой господин?
— Осталось уже недолго.
Шаб Бешеный зловеще осклабился.
— Дадите ли вы мне привилегию убить Икера?
Глаза Провозвестника налились кровью и вдруг вспыхнули огнем. От всего его тела повеяло таким жаром, словно он стал пылающим костром.
Бешеный в испуге попятился.
— Мои глиняные фигурки выходят из ларца, — прошептал Провозвестник угрожающе. — Собек-Защитник только что совершил последнюю в своей жизни ошибку. Сегодня вечером мы от него избавимся, и наша сеть в Мемфисе сможет начать свое наступление…
13
Сесострис обрадовался счастливому исходу посвящения Икера в таинства Дома золота. По словам Безволосого, молодой человек вел себя замечательно и исполнил свою миссию строго, вдумчиво и уверенно. Сам того не ведая, он вошел в первые врата Золотого круга Абидоса и, стало быть, постепенно начал становиться самим Осирисом. Вскоре, руководя ритуалом месяца хойяк, он станет его средоточием и совершенно осознанно войдет в самый центр самого тайного братства в Египте.
И еще: Икер созидал себя как светоносный камень, из которого рождается любая пирамида, любой храм, любое вечное жилище. На этом камне утвердит фараон свое царство — не ради собственной славы, а ради славы Осириса. Пока Обе Земли находятся в священном союзе, смерть не будет губить живущих.
Ходили упорные слухи, что Сесострис вскоре назначит Икера своим соправителем и посадит его рядом с собой на трон, чтобы подготовить его к самостоятельному царствованию. Но намерения монарха, не исключавшие такой возможности, ею не ограничивались. По примеру своих предшественников он должен передать КА Осириса человеку, достойному вместить его в себя, хранить, выращивать, а затем в свою очередь передать своему наследнику. Икер — созидатель статуи бога и его священной ладьи — будет играть именно эту, главную роль. Познав таинства, он будет их воплощать в ритуале Осириса. В этом его положении, каким бы исключительным оно ни было, не будет никакой разницы между созерцанием и действием, между знанием и воплощением. Пройдет время, и Икер будет жить жизнью Осириса, которая лежит у истоков сверхъестественного бытия символов, материального воплощения духовного. Он воссоединится с Исидой, пройдя Огненный путь, и увидит изнутри Древо Жизни.
Угроза, исходящая от Провозвестника, делает первостепенной роль, отведенную юной чете. Его фанатической доктрине и необузданному желанию силой навязать свое чудовищное учение Исида и Икер противопоставят свою радостную духовность без догматизма, учение о воплощении и бесконечном перевоплощении, источником которых является созидающий свет.
Но победа еще не достигнута.
Сесострис не обольщался и не верил в то, что Провозвестник бесследно исчез. Эта змея пустынь умела затаиться перед нападением.
Понимал ли, чувствовал ли Провозвестник всю действительную значимость Икера, или он нацелился только на борьбу с фараоном, готовя новые удары по Мемфису? Хотя Собек-Защитник и добился некоторых скромных успехов, все же следовало опасаться возможности нападения со стороны сети террористов, которая так хорошо была внедрена в городскую среду, что даже Секари едва мог надеяться нащупать верный след…
Так ночью размышлял фараон, когда его осмелился потревожить Несмонту.