– Может быть, оставить рыжую в камере? – предложила хрупкая воительница. – По крайней мере, пока. На всякий случай.
Сабин поднял камень, помедлил мгновение перед тем, как опустить его в отверстие рядом с камерой Гвен.
– Это же охотник. Лжец. Думаю, он обидел ее и не хочет, чтобы она рассказала нам об этом.
Гвен моргнула, глядя на него изумленно и благоговейно. Он злился не на нее, а на Криса – охотника – за то, что тот мог сделать с ней. Он не причинит ей вреда. Он хочет освободить ее.
– Ведь это правда? – спросил ее Сабин. – Он обидел тебя?
Щеки Гвен вспыхнули от унижения. Она кивнула.
Эмоционально Крис уничтожил ее.
Сабин провел языком по зубам.
– Он заплатит за это. Обещаю.
Постепенно ее смущение растаяло. Мать, вычеркнувшая Гвен из своей жизни почти два года назад, скорее предпочла бы видеть дочь мертвой, чем слабой, а этот мужчина… этот незнакомец… хочет отомстить за нее.
Крис нервно сглотнул:
– Послушай меня. Прошу тебя. Я знаю, я тебе враг, и не стану лгать и притворяться, что ты не враг мне. Ты – враг. Я ненавижу тебя всеми фибрами души. Но если ты отпустишь ее, она убьет нас всех. Клянусь.
– Ты в самом деле попытаешься убить нас, милая? – спросил Сабин, и его голос звучал еще мягче, чем прежде.
Гвен привыкла слышать от тюремщиков только «сука» да «шлюха», и теперь блаженство овеяло ее, словно летний ветерок, напоенный ароматом роз. За несколько минут этот мужчина дал ей то, о чем она мечтала все время, проведенное в неволе: он пришел, рыцарь в сияющих доспехах, готовый сразиться с драконом. Когда-то она думала, что этим рыцарем станет Тайсон или даже отец, которого она никогда не знала, но нет… и все же иногда мечты сбываются.
– Рыжая?
Гвен вздрогнула, словно очнувшись от забытья. О чем он спрашивал? Ах да. Попытается ли она убить Сабина и его друзей. Облизнув пересохшие губы, она помотала головой. Если ее зверь возьмет верх, она не просто попытается. Она сделает это. «Я держу себя в руках. По крайней мере, стараюсь. С ними все будет в порядке».
– Я так и думал.
Одним движением Сабин опустил камень в отверстие. Сердце Гвен колотилось в груди, едва не ломая ребра. Стекло медленно поднималось… поднималось… скоро… скоро… А потом между ней и Сабином остался лишь воздух. Аромат лимона и мяты усилился. Прохлада, к которой она привыкла, сменилась духотой.
На ее губах расцвела улыбка. Свободна. Наконец она была свободна.
Сабин с усилием втянул воздух.
– О боги… ты невероятна.
Гвен помимо своей воли сделала шаг вперед, отчаянно, страстно желая контакта, которого была лишена все эти месяцы. Одно-единственное прикосно вение – вот все, что ей нужно. Потом она уйдет, отправится домой. Наконец.
Домой.
– Сука! – заорал Крис и задергался, стараясь освободиться от хватки Камео. – Держите ее от меня подальше. Она – чудовище!
Гвен замерла на месте, ее взгляд устремился на мерзавца, который был повинен во всех страданиях и муках, что выпали на ее долю за минувший год. Не говоря уже о том, что он сотворил с ее подругами по несчастью. Ногти Гвен удлинились, превратившись в лезвия. Тонкие, словно паутина, крылья раскрылись за спиной, разрывая хлопковую ткань, и лихорадочно затрепетали. Кровь, будто жидкий металл, растеклась по всему телу, зрение переключилось в инфракрасный диапазон, краски поблекли, теперь Гвен воспринимала только тепловое излучение тел.
В это мгновение она поняла, что никогда не контролировала своего зверя, свою темную сторону. Это была всего лишь иллюзия. Все это время зверь прятался внутри и терпеливо ждал подходящего момента, чтобы нанести удар…
«Только Крис, только Крис, прошу вас, боги, только Крис. – Она снова и снова повторяла про себя эти слова, надеясь, что они усмирят кровожадного мстительного зверя. – Только Крис, не трогай остальных, только Крис».
Но в глубине души она знала, что его уже не остановить.
Глава 3
С той самой минуты, когда Сабин увидел в стеклянной камере прелестную девушку, он не мог оторвать от нее взгляд. Не мог дышать, думать. У нее были длинные, соблазнительно вьющиеся волосы, светло-рыжие, с рубиновыми прядями. Брови цвета темного золота, столь же прелестные. Чуть вздернутый носик и пухлые щечки херувима. А ее глаза… это было воплощение чувственного удовольствия, янтарные, с серебристыми искорками. Гипнотические, завораживающие глаза, обрамленные густыми черными ресницами.
Галогенные лампы, висящие на крюках вдоль стен, заливали ее ярким светом. У других он выставил бы напоказ все недостатки, но ей, напротив, придал сияющий здоровьем вид. Она была невысока ростом, с маленькой округлой грудью, узкими бедрами и ногами достаточно длинными, чтобы обхватить его талию и удерживаться во время самых безумных скачек.
«Не стоит об этом думать. Сам знаешь почему». Да, он знал. Его последняя любовь, Дарла, наложила на себя руки, и он поклялся никогда больше не заводить романы. Но к рыжей его потянуло словно магнитом. Как и его демона, хотя того влекло к девушке по другой причине. Он почуял ее тревогу и выбрал ее объектом для своей атаки, стремясь проникнуть в ее разум, сыграть на ее глубинных страхах.
Однако очень скоро и Сабин, и его демон поняли, что перед ними не простая смертная. Демон не мог прочесть ее мысли до тех пор, пока она сама не выскажет их вслух. Впрочем, это совсем не означало, что она неподвластна его влиянию. Вовсе нет. Демон Сомнения знал, как воспользоваться ситуацией и отравить ее сознание своим ядом. Более того, демон любил, когда ему бросали вызов. Он готов был на все, чтобы вторгнуться в разум девушки и подорвать ее веру во что бы то ни было.
Но кто же она такая? За тысячи лет Сабин научился распознавать многих бессмертных, но сейчас не мог понять, что собой представляет эта девушка. На первый взгляд она казалась человеком. Нежная, хрупкая. Ранимая. Но эти янтарно-серебристые глаза выдавали ее. И когти. Он представил себе, как они впиваются ему в спину…
Зачем охотники взяли ее в плен? Он страшился ответа. Три из шести только что освобожденных женщин были беременны, что могло означать только одно: выведение новой расы охотников. Бессмертных охотников, потому что он узнал двух сирен со шрамами на шее – у них удалили голосовые связки, узнал бледнолицую вампиршу с вырванными клыками, горгону, чьи ядовитые волосы были сбриты, ослепленную дочь Купидона. Видимо, ее лишили зрения, чтобы она не могла завлечь врага в свои любовные сети, предположил Сабин.
Как жестоко обошлись охотники с этими милыми созданиями. Что же они сделали с рыжей, самой красивой из всех? Она была одета всего лишь в майку и крошечную юбку, и Сабин не видел на ее теле ни шрамов, ни синяков, которые указывали бы на плохое обращение. Впрочем, это могло ничего не значить. Многие бессмертные быстро исцелялись.
«Я хочу ее». Девушка буквально излучала смертельную усталость, и все же она улыбалась, благодаря его за то, что освободил ее… Он мог бы умереть за один только взгляд на это сияющее лицо.
«Я тоже хочу ее», – вмешался демон.
«Ты ее не получишь. – А значит, не получит и он. – Помнишь Дарлу? Она была сильной и уверенной в себе, но ты сумел ее сломать».
Ликующий смешок.
«Я помню. Разве это было не забавно?»
Руки Сабина сжались в кулаки. Проклятый демон. Рано или поздно все уступали его темной половине, постоянно нашептывавшей: «Ты недостаточно красива. Ты не так умна, как думаешь. Разве тебя можно полюбить?»
– Сабин, – окликнул его холодный голос Аэрона. – Мы готовы.
Он вышел и поманил девушку за собой:
– Идем.
Но рыжая прижалась к дальней стене камеры, ее тело трепетало от вновь охватившего ее страха. Он думал, она бросится бежать, несмотря на его предостережение, но не ожидал, что ее обуяет такой… ужас.
– Я же сказал тебе, – ласково произнес он, – мы не обидим тебя.