Как бы не вырвало. Где ж ты такой взялся? Нет, Элла очень любила секс. Причем неважно, с кем и когда. Ее очень заводили экстремальные случаи. В тамбуре поезда, в городском парке средь бела дня… Все это она любила, но сегодня какой-то особый случай. Она познакомилась с этим хлюпиком в «Спруте». И надо же такому случиться, ничего более подходящего Элла в этот вечер не встретила. Пришлось брать это чудо-юдо. Выпив немного, Элла уже была влюблена в парня. Но, как оказалось, ненадолго.
— Давай раком, — предложил любовник.
Давай, лишь бы не видеть твою прыщавую морду.
Парень слез с Эллы. Она вывернулась и встала на четвереньки. Нет, такого хренового секса не было со времен средней школы. Был у нее тогда один ухажер. Решила она с ним позабавиться — ну, и затащила к подруге. Предки ее куда-то укатили… в общем-то, не в этом суть. Сейчас даже более выгодная позиция. Этот кончить не может. В принципе бывает, когда выпьешь. Но тот ухажер даже начать не смог. Сначала он не знал, как расстегнуть комбидрес, а потом у него просто не встал. Не посмел. Бывают же придурки!
Хлюпик то ускорял, то замедлял темп. Что он там возится? Эй, солдат, сдавайся. Моя киска и не такой натиск выдерживала. Вешай на свой флагшток белую тряпочку, и в плен. Тем более твой дрын, похоже, только для этого и годится.
Тут хлюпик, не переставая двигаться, лег к ней на спину и схватил за колышущиеся груди.
— Сделай мне минет, — услышала Элла.
«Все! Все! Лопнуло терпение».
Элла подскочила, будто ей в промежность засунули кактус. Схватила халат, накинула его и повернулась к горе-любовнику.
— Пошел на хер отсюда, ублюдок!
«Как хорошо, что я не поехала к нему, а то пришлось бы сосать его обрубок».
— Детка, ты чего?
— Не называй меня так! — заорала Элла. — И убирайся!
Парень оделся. Элла взглянула на пах мужчины и не без удовольствия заметила, что ему уже не до секса. Ублюдок! Эллочка и против орального секса ничего не имела. Наоборот даже. Всякие проявления извращенного характера она только приветствовала. Но опять же это не тот случай. Здесь ему за честь было, что она позволила ему в классической миссионерской позе копошиться.
Горе-любовник попытался что-то сказать, но Элла захлопнула перед ним дверь. Это сейчас он не может пару слов связать, а вырвется в стаю таких же ботанов — и начнет: да я ее и так, и эдак, да у меня такой стояк был, что она визжала до утра. Тьфу, ублюдок!
Элла прошла к бару и налила себе белого вина. Поздновато… Она посмотрела на настенные часы. 4.25. Рановато. До рассвета еще далеко. Она села на диван и подобрала под себя ноги. Вдруг в прихожей раздался звонок.
Элла встала, при этом вспомнив всех родственников недавнего любовника и их интимные места. Открыла дверь.
— Какого черта тебе еще?!
— Я думал, ты сначала пригласишь войти, — сказал Бабурин и прошел внутрь, отстранив хозяйку.
— Что-то постарел я с тех пор, как мы с тобой виделись в последний раз. Да?
Точно — постарел! Но почему? Как?! Неужели эта история так доконала его? А вообще какая мне, к чертям собачьим, разница?
— На фотках я симпатичней был. Правда?
— На каких фотках? — Элла в недоумении подняла бровь и села рядом.
Макс отпил вина. Насупил брови и посмотрел в глаза женщине.
— Я с тобой спал?
Она не ожидала такой прямоты.