Основной же движущей силой Юрия Петровича была зависть к людям, которые, будучи одного с ним возраста или даже моложе его, успели добиться большего, чем он. И как ни странно, может быть, именно благодаря этой черте своего характера в немалой степени он был обязан и тому, что защитил диссертацию, что его назначили начальником одного из самых больших на заводе отделов.
Главным же для него всегда было правильно выбрать для себя лидера. Правда, сначала он намечал несколько кандидатур, которые на одну-две ступеньки стояли выше его. Однако через какое-то время, после мучительных раздумий и тягостных сомнений, он оставлял, в конце концов, одного. При этом он был глубоко убеждён в том, что этот «выскочка», как он величал своего очередного лидера, вырвался вперёд отнюдь не благодаря своим способностям или трудолюбию, а лишь потому, что попал в струю и вовремя получил протекцию от какого-то высокого чиновника. «Если нет третьей ноги, которой бы тебя всё время толкали под зад, то есть если ты не блатной, считай что ты инвалид», – без устали повторял Юрий Петрович своим сослуживцам. «Вот ежели бы меня кто-нибудь подтолкнул, хотя бы самую малость, то был бы я сейчас как минимум замначальника главка…» – и каждый раз после этого откровения он задумчиво закатывал глаза, причём у собеседника неизменно складывалось впечатление, что в этот момент Юрий Петрович одновременно смотрит в разные стороны.
Вскоре после защиты кандидатской диссертации он вызывал по очереди к себе в кабинет – Юрий Степанович как сейчас это помнит – всех, кто, по его сведениям, занимается в литкружке, и внушал им, причём на полном серьёзе, что они должны со временем (когда достигнут необходимого мастерства) стать его биографами. «Следите за каждым моим шагом и словом, вникайте в стиль моего мудрого руководства. Сейчас я стал кандидатом технических наук. Но не успеете оглянуться, как я буду сначала доктором наук, а затем и членом-корреспондентом РАН… И если вы не сохраните для истории важнейшие подробности моей жизни, то потомки нам этого не простят», – тихим, вкрадчивым и ровным голосом говорил он обычно кому-то из них. И при этом очень внимательно следил за выражением лица собеседника, дабы не упустить «кощунственную усмешку», если таковая, не дай Бог, промелькнёт по лицу будущего «биографа».
Если же Юрий Петрович убеждался, что на кого-то эти проповеди не действуют, то без особого труда находил способ от него избавиться. И ведь надо же было так распорядиться судьбе, чтобы этот страдающий манией величия человек действительно обладал от природы волшебным даром безошибочно подбирать людей для работы в своём отделе. При этом он всегда делал и правильную расстановку сил. За все пятнадцать лет работы начальником его коллектив не только ни разу не сорвал план, но и, как правило, занимал призовые места в заводском соревновании.
«Я никогда не считал, да и сейчас не считаю, себя хорошим разработчиком, но зато убеждён в том, что никто и никогда не упрекнёт меня в слабости руководства или недостаточно правильном воспитании подчинённых», – нередко говаривал он.
И сейчас в ушах Юрия Степановича ещё стояла фраза, обронённая шефом на последнем совещании: «…А ваше дело, товарищ Копылов, не „разговоры разговаривать“ и шпильки бросать в адрес руководства, а получше „работу работать“ – электросхема установки должна быть сдана на утверждение в установленный срок. И кроме того, запомните сами и знакомым своим передайте, что я не потерплю подрыва основы основ, то есть принципа единоначалия и авторитета руководителя. Вот когда доверят вам отдел, тогда и будете свои порядки устанавливать…»
Ах, как жалел сейчас Юрий Степанович, что не дано ему литературного таланта природой, а то не пожалел бы он красок для описания чудачеств этого кичливого и самовлюблённого псевдоруководителя…
34. Об изобретательстве
На следующий день Юрий Степанович, как и обещал, дал Дмитрию чертёж общего вида установки и техническое описание на один из узлов.
– Твоя задача – как можно быстрее разобраться в алгоритме работы установки и сделать электросхему распределительного узла. Срок – дня полтора. Будет что-то непонятно, обращайся ко мне. Я помогу.
Дмитрий сразу же после этого разговора обложился учебниками и справочниками, чтобы найти в них какие-то фрагменты будущей схемы.
До обеда Копылов внимательно наблюдал за своим подопечным, но ничего ему не говорил. Однако он уже понял, что в ближайшее время ожидать от юноши какой-то действенной помощи не приходится. Поэтому после обеденного перерыва он подошёл к Дмитрию и сказал:
– Ну а теперь давай-ка побеседуем немного об изобретательстве. Это тебе очень поможет в нашей работе. Ведь все наши разработки должны быть на уровне мировой новизны.
Юрий Степанович вдруг вскочил и стал медленно прохаживаться из угла в угол, как будто пытался определить площадь комнаты лишь с помощью одной гипотенузы.
– Возьмём, к примеру, обыкновенный стул. Ведь и на него кто-то когда-то тоже получил патент. Хоть это и кажется нам сейчас невероятным. Так вот, до изобретения стула была известна табуретка. Стало быть, и возьмём её за ближайший аналог, то есть за прототип. А теперь попробуем составить формулу – или как иногда говорят – предмет изобретения. Табуретка, состоящая из сидения и четырёх ножек (это ограничительная часть формулы), о т л и ч а ю щ а я с я тем, что с целью удобства расположения на ней тела человека сидение снабжено спинкой, выполненной в виде рамки… и так далее. (Это уже отличительная часть формулы.)
Он выдержал паузу, затем продолжил:
– Конечно же, я очень схематично и условно попытался на примере стула показать тебе лишь самый принцип составления формулы изобретения. На практике всё это выглядит гораздо сложнее. Но об этом – в следующий раз. Пока что, я думаю, для тебя вполне достаточно и этой информации… Перевари её и попробуй самостоятельно составить несколько таких формул, хотя бы для начала опять на что-нибудь из мебели… Это так называемые конструктивные изобретения – или, как принято говорить у изобретателей, – изобретения «на устройство». Ну а завтра я расскажу тебе, как составляется заявка на «способ» и «вещество»…
На следующий день Юрий Степанович подошёл к Дмитрию сзади и, обняв его за плечи, дружески притянул к себе:
– Я вижу, конечно, что ты стараешься. Вон сколько бумаги перевёл! Но, к сожалению, опыта по разработке схем у тебя пока никакого нет. И потому начнём изучать эту премудрость с нуля… Главное – ты должен хорошо представить, как и в какой последовательности работает каждый элемент нашей электросхемы, а уж затем вычёрчивать что-то на бумаге… Надо научиться мыслить и рассуждать (про себя, конечно) логично и досконально знать устройство всех основных силовых и коммутационных элементов. А сейчас сходи-ка к электромонтажникам и посмотри, как рабочий класс трудится. Это тебе ой как сейчас необходимо!
Когда Дмитрий вошёл в комнату монтажников, то очень удивился, увидев сидящую к нему спиной Маргариту Евгеньевну, которая темпераментно рассказывала что-то четырём обступившим её парням. Он встал позади неё и стал ждать, когда она закончит свой рассказ, чтобы потом познакомиться с монтажниками.
Не замечая его, Маргарита Евгеньевна возбуждённо продолжала:
– Мне кажется, ему суждено быть неудачником. Делал попытку чертить каркасы корпусов – не получилось, пробовал разрабатывать электросхемы – опять осечка! Что же касается его способностей, как Дон Жуана…
– Здравствуйте! – прервал её рассказ Дмитрий, поняв, что речь идёт о нём. – Извините, товарищи, но Юрий Степанович посоветовал мне с вами познакомиться. Хочу освоить пайку электросхем…