— Этот небольшой шрамчик меня смущает.
По лицу Карен пробежало страдальческое выражение.
— Он хотел посмотреть на тебя без повязок. Мне стало так же неловко, как если бы он захотел увидеть меня голой.
— Зачем?
— Он оценивает степень ущерба. Поэтому хочет все увидеть.
— Замечательно. Может, мне и футболку снять? Потому что у меня обожжена грудь. — Я со злобой оттянула воротник футболки и заглянула внутрь. — Точно, вон пластырь. Он же захочет еще шрамов! Я могу станцевать для него ущербный стриптиз. Посмотрим, вдруг мне удастся попасть фальшивым глазом ему в штаны.
— Джессика!
— Правда, надо попробовать. Будет сенсация. — Я нажала на свой мягкий, как губка, левый висок, и белый пластиковый шарик упал мне в ладонь. Я уставилась на него. — Это что, шарик для пинг-понга?
— Я его вымыла! — Карен раздраженно выхватила его у меня. — Давай вставим его обратно, потому что мистер Джордан будет здесь с минуты на минуту. Тебе надо привести себя в порядок и серьезно отнестись к его приходу. Хочешь верь, хочешь нет, но твоя жизнь станет гораздо сложнее, если ты ему не понравишься. Поэтому не ругайся и не дерзи. А сейчас не шевелись.
Я запрокинула голову, и Карен вставила шарик в пустую глазницу.
— Я серьезно отношусь к его приходу. И я поверить не могу, что ты засунула мне в голову шарик для пинг-понга.
— Больше у меня ничего не было. Бильярдный шар показался мне великоватым.
— Могла бы его уменьшить.
— Я могла бы дать тебе снадобье там, где нашла, и оставить лежать на тротуаре. Но я этого не сделала.
В ее словах мне послышались горечь и сожаление.
— Эй, что я такого натворила?
— Пока что ничего, но я боюсь, что вскоре натворишь. Что ты сделаешь очень сильного волшебника своим врагом. Я очень люблю тебя, Джессика, но у меня тут восемнадцать детей, и я люблю каждого из них больше жизни.
— Я знаю, Карен… я никогда не причиню вреда твоей семье.
— Не зли его, Джессика. Ответь на все вопросы, и мы сможем нормально жить дальше. — Она замолчала, прислушиваясь. — Он на крыльце. Пойду впущу его.
С этими словами матушка выскочила в коридор.
Через несколько минут в гостиную вошел высокий мужчина в темно-синем костюме от Армани с красным шелковым галстуком. Безупречно гладкое лицо, короткие темные волосы с небольшой сединой на висках, широкая белозубая улыбка как на предвыборных плакатах. В руках он держал портфель из темно-вишневой кожи, который наверняка стоил не менее сотни долларов.
— Ты, должно быть, Джессика! — пророкотал он, протягивая руку.
Я неуверенно ее пожала. Его пожатие оказалось сухим и немного болезненным.
— Давай присядем и начнем.
Когда мистер Джордан говорил, Пал прижимал уши. Оставалось надеяться, что весь наш разговор не будет происходить на двадцать децибел выше необходимого. Я села в плетеное кресло по другую сторону шахматного столика.
«Он хочет заставить тебя чувствовать себя меньше», — мысленно подсказал Пал.
Мистер Джордан наградил Пала пронзительным взглядом холодных голубых глаз.
— Сходи-ка поиграй с кошками.
Неужели он услышал Пала? Нет, такое совершенно незаконно. Даже такая шишка, как Джордан, не имеет права подслушивать телепатические разговоры между фамильяром и его хозяином.
— Я бы предпочла, чтобы он остался. — Мне не удалось унять дрожь в голосе.
— Пускай. — Джордан сел в кресло напротив меня. — Итак, расскажи мне, что привело тебя в наш славный город?
— Что? Э… я приехала сюда к тетушке Вики, когда училась в старшей школе.