Я: Как ты здесь оказалась?
Мия: Я искала тебя.
Я: И я…
Моё сердце было наполнено слезами радости, исполненными трепетным чувством, едва выдаваемым моим кротким нравом. Душа пела песни Любви, уста же себя не выдавали. А Мия, такое ощущение, поняла меня задолго до слов – все переполнявшие меня мысли.
Я: Ты хочешь вернуться? (Спросил я одним взглядом; немного печально окинув взглядом город.)
Мия: Нет. Я больше не испытываю ничего родного к отголоскам мёртвых огней города и его притворному сиянию.
Я: Отчего? Я думал… (Не дав досказать, Мия прикрыла мой рот своим вспушенным хвостом.)
Мия (взволнованно добавляя): Ничего родного!.. Прошлое в прошлом…
Я обвил её своим хвостом по земле и сказал с возбуждённым воодушевлением:
– Я с тобой!.. Но если хочешь, у меня есть ещё один вариант… (Я подумал об Амвросии.)
Мия (словно читая мои мысли): А какой ты видишь в этом смысл? Остаться и закостенеть? Я хотела с тобой по миру походить… Но если ты не хочешь…
Я: Нет, ты неправильно меня поняла… Я просто хотел подчеркнуть: дом есть, куда мы можем вернуться!
Мия: Нам нет обратного пути. Ты лишь скажи, куда хотим идти?
Я: А давай, куда ветер приведёт?
Мия: Давай!..
Мелкий дождик образовал едва заметную туманность над солнечными колосьями полей, отчётливее проглядываясь на изгибе реки. Небо объявилось нежно-голубоватым, но призрачно-бездонным из-за тумана.
Мы пошли вдоль реки, текущей между нашим Настоящим и Прошлым, в вытекающее из них – Будущее; прямо к горизонту, куда, в скорое время, должно будет упасть в умиротворённый сон – Наше Солнце.
Колосья деревьев
Струились дорогой
Клонясь к горизонту
Бесчисленных дней,
Душа полетела
Туда за пределы
В родник окунаясь
Бескрайних полей
Потусторонняя Мораль
Семья Граморт прибыла в родовое имение на следующий день после смерти её владелицы – матери мистера Аланда Граморта. Его супруга – Лилиан, была беременна вторым ребёнком; первому – Девину, уже исполнилось семь лет. Это был светловолосый и задумчивый ребёнок, с волнующим взглядом пронзительных глаз миндально-жёлтого цвета.
Первое, что бросилось в глаза приезжим, только они ступили за ворота – это бескрайние просторы земельных владений, теперь так радушно, но слегка официально приветствовавшие их. Девин, казалось, не был так впечатлён увиденным, как его родители.
– Нда-а-а, скука смертельная, – проворчал он угрюмо, серьёзно склонив голову. – Мам, а Ник и Макс смогут ко мне сюда приезжать? – сказал он, уже ожидая соглашения.
Его же вовсе не последовало, так как теперь взор мистера и миссис Граморт был устремлён на огромный особняк, и, несомненно, на его верхнюю – чердачную часть; отчего же её, думаете вы? Оттого что именно там – как сообщили, таинственным образом умерла мадам Беатрис Луиза Граморт. Старуха была древней и в последние годы жизни увядала от немощной скованности движений. Большую часть времени она проводила в постели своей комнаты, ибо слабость её ног не оставляла ей иного выбора. Голос её был огрубевше – хриплым, но при этом бессильно – тихим, так, что когда она звала себе в помощь сиделку, это рассыпающееся эхо её голоса отображалось от всех углов и этажей дома жутким многоточием. В такие мгновения, сиделка Энн Краутер, мирно посиживающая подальше от дальней комнаты старухи, глубоко вдыхала воздух и ещё медленнее его испускала, закрывая глаза и молясь Богу, чтобы он сжалился над своей страдалицей и забрал её в Царство Небесное поскорее.
Однако хоть и была старуха обездвиженной, но жизнестойкости её, как бы ни от этого, лишь прибавлялось; умирать она и не думала.
Говорили, что раньше с ней в комнате жил кот; поговаривали, что не простой это кот был… Гости часто слышали, как мадам Граморт с ним общается, поверяет ему свои горести и тот ей советует, мурлычет – как рассказывает. Но пробил его час, пришёл в последний раз проститься с хозяйкой и больше не возвращался. Кто говорит, что видел его в нескольких милях задавленным, а кто предположил, что тот почувствовал скорую кончину хозяйки, и, уединившись, с горя подох.
Но те, кто со старухой были давно и близко знакомы, намекали, что именно кот наделял её некоторой силой, связующей с жизнью. Однако мало кто верил сим небылицам, поскольку даже уникальные способности кота не уберегли хозяйку от кончины.
Между нашим отступлением, семейство Граморт – и близко не ведающее сих уточнений, заинтересованно размышляло о возможности сдачи некоторой части помещения в аренду. Немудрено предположить, что именно той её части, которая заключала в себе покойную.
Аланд Граморт, никогда не отличавшийся предрасположенностью к суевериям, и думать не думал отдавать часть своей матери; однако Лилиан безотступно настаивала жить как можно дальше от «Дальней комнаты» – в прямо противоположном крыле дома. Единственное препятствие, которого избежать было нельзя – это смежного коридора и лестницы, ведущей в холл и расположенной вблизи комнаты, ознаменуемой теперь нами «Покойной».
Мистер и миссис Граморт заняли спальню в самом конце коридора, так как там уже была размещена двуспальная кровать. Комната же Девина была расположена между спальней родителей и кладовкой, которая граничила, в свою очередь, с «Покойной».