– Так, орлы и вороны! – сурово сведя к переносице густые брови обратился к бойцам Померанец. – Двое с оружием на улицу к полувагону. Смена через два часа. Этой ночью караулим по полной программе, все-таки в другой стране находимся. Надо не ударить в грязь лицом. Тарасенко, ты приглядывай за ними. А то расслабились что-то в последнее время твои хлопцы.
Розовощекий лейтенант с серьезным видом кивнул, окинув замерших бойцов грозным командирским взглядом.
– Все, выполнять! – разрешил Померанец. – Свободная смена к столу. Ужин подан.
Севастьянов с легкой усмешкой на губах следил за тем, как Померанец увлеченно изображает сурового и требовательного начальника, вспоминая про себя, что раньше особой склонности к дисциплине за нынешним подполковником отнюдь не замечалось. Скорее наоборот. Надо же как меняют человека возраст и погоны… Впрочем не прошло и нескольких минут как Померанец со всей непреложностью доказал, что если он и изменился, то не сильно. Хитро покосившись на чавкающих на другом конце стола контрактников, подполковник неуловимым жестом фокусника извлек откуда-то хитро изукрашенную яркими заманчивыми этикетками бутылку водки и торжественно водрузил ее на струганные доски.
– Вот! Специально берег на тот момент, когда «птичек» сдадим. Но за нашу с тобой встречу грех не выпить, согласен?
– Все-таки ты шпион, Пашка, – довольно щурясь заявил Севастьянов. – Так и хочешь споить приставленного за тобой наблюдать офицера. Совсем у тебя совести нет…
Померанец гулко захохотал, но неожиданно оборвав смех цыкнул на заинтересовано переставших греметь ложками контрабасов:
– А вы, воины, даже рты свои не разевайте! Тем, кто с оружием, ни капли алкоголя, понятно объясняю?!
Те разочаровано скривившись вновь склонились над своими банками.
– Тебя тоже касается, Тарасенко, – внушительно глянул Померанец на лейтенанта. – И нечего тут обижаться и морщить лоб, ты свою цистерну горилки еще выжрешь, успеешь. А сегодня будешь за старшего. И смотри у меня, понял?
– Да понял, понял… – отворачиваясь протянул лейтенант.
«Все-таки обиделся, – безошибочно поставил диагноз Севастьянов. – Тоже офицер, а его вроде как с контрактниками сравняли. В лейтенантские годы такие вот мелочи отчего-то очень больно ранят самолюбие и приобретают слишком большое значение… Зря Пашка с ним так, надо было плеснуть хлопцу грамм пятьдесят, он бы только службу бдительнее нес».
Однако долго раздумывать о психологических нюансах общения с младшим офицерским составом Померанец ему не дал. Хрустнула сворачиваемая пробка и маслянистая, резко пахнущая жидкость плеснула в железные кружки.
– Ну давай за встречу, брат!
– Давай, брат! Давненько не видались!
Грохнули металлическими боками кружки. Водка против ожидания оказалась весьма даже приличной, пилась мягко и не требовала немедленного лихорадочного закусывания.
– От тож, брат, от тож! – ликовал изрядно порозовевший после выпитого Померанец. – Настоящая украинская горилка! Это тебе не ваша москальская водка, которая после второй рюмки обратно просится. Этой немеряно выпить можно и голова на завтра свежая будет, словно и не пил ничего.
С полчаса они увлеченно обсуждали сравнительные достоинства украинской и российской водки. И лишь побежденный тем аргументом, что водку вообще придумал Менделеев, а значит самая правильная водка именно русская, Померанец частично признал свое поражение заявив однако:
– Так то же водка! За водку вообще у нас разговору не было! Я ж тебе дурню за горилку толкую!
– А то горилка не водка! – с пьяной настойчивостью не желал уступать Севастьянов.
– Конечно не водка! – убежденно отрезал Померанец. – Водка на Украине тоже есть. Только зовется она окавыта, а це – горилка!
– «На Украине», – передразнил его Севастьянов. – Эх ты, лапоть, не знаешь что ли, что правильно говорить «в» Украине, а не «на»? А еще хохол?
– Какой я тебе хохол?! – неожиданно зло возмутился Померанец. – Я еще похлеще тебя русский, понял! Самый что ни на есть! И по хрену мне как там по-новому говорят! Как привык так и говорю, и дальше так говорить буду!
– Ты потише, Паш, пьян уже, так хоть не ори, – попытался тихонько урезонить разбушевавшегося Померанца Севастьянов приметив краем глаза острый ненавидящий взгляд лейтенанта брошенный на подполковника с дальних нар.
Похоже не так прост этот начальник караула, несмотря на бесхитростную внешность младенца. Этак по возвращении напишет докладную в ихнюю контрразведку, не знаю уж как она там называется и полетят кое у кого с плеч погоны.
– Что ты мне рот затыкаешь?! – рявкнул уже в полный голос Померанец. – Да срать я хотел на этих пидоров, что в Киеве окопались. Я, бля, голосовал за этого урода, потому что думал он нормальный мужик, будет связи с Россией налаживать. А он! Сука! Да я до сих пор по ихнему пишу с ошибками и читаю по складам! На хер оно мне надо было это независимое государство когда жрать нечего! Он, бля, памятники разным ублюдкам ставит, да мемориальные комплексы открывает, а полстраны по помойкам объедки жрут!
– Ну раз есть объедки, значит все еще не так плохо, правда? – попытался унять его Севастьянов. – Знаешь, как генерал на инспекции: «Сынки, хорошо ли кормят? Хватает ли еды?». А ему в ответ браво: «Так точно, товарищ генерал, еды хватает, даже остается!». Он хмурится недовольно: «Вот как? А что же с остатками делаете?». Те понимают, что накосячили и так же браво: «Съедаем! Даже не хватает!»
– Не смешно, – стух все-таки в продолжении рассказа Померанец. – Ты бы видел, брат, что у нас там творится. У власти пидоры, деньги захапали пидоры, вообще кругом пидор на пидоре сидит. А эти западенцы, так вообще…
– Тс-с-с, брат, – незаметно приложил палец к губам Севастьянов. – Ты лейтеху своего давно знаешь, что-то он больно настойчиво в углу уши греет. Смотри…
Померанец невольно косанул на тут же отвернувшегося с самым независимым видом лейтенанта.
– Да, брат, чего-то я зря… Накипело просто…
– Да чего там, понимаю, у нас тут тоже не сладко… Не так как у вас, конечно, но своих уродов тоже хватает…
– Как везде, брат… Уроды, они повсюду…
– Согласен, брат. Так что ну их. В конце концов у нас сегодня радость – давно не видались. Так что давай лучше будем пить и разговаривать о чем-нибудь приятном.
– Давай, брат. Будем!
Горилка приятной жаркой волной растеклась по желудку, постепенно расползаясь благостной расслабухой по мышцам, в голове закружилась легкая муть, сквозь которую все предметы начали казаться ярче, утратив при этом присущую им в нормальном мире четкость очертаний.
– Вот сука, ну так всегда!
Обиженный голос Померанца вырвал угревшегося в тепле буржуйки Севастьянова из мечтательного морока в котором он плыл притулившись к стене вагона.
– Что случилось? Тушенка не в то горло пошла?
– Хуже, – тон Померанца был исполнен истинного трагизма. – У нас кончилась горилка.
– Совсем? – Севастьянов отнюдь не считал это трагедией.
– Абсолютно, – горестно качнул головой Померанец.
– Да и хер с ним, – легкомысленно отозвался уже изрядно захмелевший Севастьянов. – Пожалуй, нам больше уже и не требуется.
– То есть как не требуется?! Это что за детские дозы?! Тогда не стоило и начинать! Или ты, жмот, хочешь сказать, что у тебя на подобный случай не припрятано никакой заначки?
Севастьянов лишь отрицательно мотнул головой, сам по себе он к выпивке был весьма равнодушен, так что держать в служебном сейфе бутылку ему просто в голову не приходило. Сейчас подобная непредусмотрительность похоже была готова обернуться международным скандалом.
– Корче, не волнует! – тут же подтвердил его подозрения Померанец. – Мы тут гости, ты – хозяин. Значит пузырь с тебя по любому! Или ты хочешь нарушить священный законы гостеприимства?