Его друзья загоготали и принялись хлопать друг друга по плечам. Держаться на ногах им было не легче, чем их бородатому главарю. Когда Гуннар слез с бортика кузова и встал над ними, как скала, они попятились.
– Так у вас есть великан! – сказал заводила, вздернув подбородок.
Тэйлор, сойдя с боевой стойки, рассмеялся:
– Как видишь. Теперь кончайте нас доставать и валите откуда пришли.
Фыркая, они побрели дальше, но бородатый вдруг остановился:
– Ты работаешь в «Пиле»?
Кого он спрашивает, было неясно. Никто не ответил. Пытаясь придать своему тону игривость и вместе с тем не упасть, он проговорил:
– Я зайду тебя повидать!
Тэйлор напряг челюсти:
– Не зайдешь!
Хохоча, пьянчуга согнулся пополам и схватил себя за колени, а потом выпрямился и указал на меня пальцем:
– Это твоя девчонка? Извини, старик, я ее не украду.
– Я этого и не боялся.
– А по-моему, ты перетрухал.
Парень привалился к кузову и хлопнул ладонью рядом с тем местом, где сидела я. Тэйлор свирепо уставился на его руку:
– Мне не нравится, когда ты трогаешь мой грузовик. А если тронешь мою девушку, то сам угадай, что я с тобой сделаю.
– Убьешь?
Парень с трудом принял вертикальное положение и сделал шаг назад. Тэйлор улыбнулся:
– Нет. Я так тебя отметелю, что ты сам на себя захочешь руки наложить.
Мальчишка побледнел, но, вспомнив, что у него есть зрители, попытался скрыть страх и разинул рот. Я его оборвала:
– Слушай, Джек Дениелс, тебе твоя морда совсем не дорога?
Он нахмурился – скорее озадаченно, чем рассерженно.
– Топай отсюда. А то у этих ребят терпение не резиновое.
Я посмотрела на Тэйлора: казалось, он вот-вот взглядом просверлит парню дырку во лбу. Тот вздрогнул, будто только сейчас заметив, что наш великан никуда не делся, и без единого слова заковылял следом за своими друзьями.
Гуннар расслабился:
– Кёрби, поехали домой. Я слишком устал, чтобы еще куда-то идти.
– Мы с тобой уже как старая супружеская чета, – хихикнула она и обняла меня на прощание: – До понедельника.
Я проводила их взглядом, а Тэйлор все смотрел на пьяных мальчишек, ковылявших по улице. Наконец он закрыл бортик кузова и прошел за мной в «Пилу». Поднимаясь по лестнице, я трясла волосами и потирала руки. Тэйлор молчал, по-видимому стараясь привести себя в лучшее расположение духа. Я болтала, тщательно избегая темы переезда в Эстес-Парк. Он кивал и улыбался в нужных местах, но чем дольше я говорила, тем более вымученными казались его улыбки, и это меня только бесило. Заметив мое раздражение, он перестал скалиться:
– Не надо, Фэйлин. Я же сказал: не хочу, чтобы мы все выходные ссорились.
– Если ты притворяешься, будто все нормально, это еще не значит, что ты не расстроен.
Он посмотрел перед собой, сделав заметное усилие, чтобы не взорваться:
– Мне вчера пришла посылка.
Я продолжала сердиться и потому промолчала. Тэйлор встал и взял со столешницы свою сумку:
– Я сказал папе, что у тебя есть старый магнитофон, и он прислал кассету. «Космические яйца». Это был любимый фильм Томми. В детстве мы с братьями смотрели его почти каждые выходные.
– Ладно, – сказала я. – Давай поглядим.
У Тэйлора загорелись глаза, и я смягчилась. Склонившись над телевизором, он вынул кассету из коробки и вставил в магнитофон. Потом вернулся на диван и положил руку мне на колено. Как только начались титры, он разулыбался. Это была настоящая улыбка, которую я у него в последнее время редко видела.
Фильм идеально подходил для того, чтобы быть вместе, но не разговаривать.