– А дом где? В Эстес-Парке?
– Да. Я думал переехать сюда, но почти все мои друзья и один из братьев там. Кое-кто в Форт-Коллинзе. А по работе я часто оказываюсь в этих местах.
– Твой брат живет в Эстесе?
– Да, – Тэйлор потянулся. – Мы привыкли поддерживать связь. Другие два брата в Иллинойсе, а еще один в Сан-Диего.
– Ты часто ездишь домой? – спросила я, подумав.
– Когда получается. Между сезонами пожаров.
– То есть после октября?
– Да. На День благодарения, Рождество, дни рождения. Младший братишка прошлой весной неожиданно женился. Вторую свадьбу – как полагается: с мальчишником и всем остальным – хотят устроить на годовщину. Туда я поеду обязательно.
– А зачем?
– Зачем вторая свадьба? Видимо, на первую не пригласили невестину подругу, и она разобиделась.
– Значит… Твой университет там же, где ты окончил школу?
– Да, Фэйлин. Какое оскорбление ты для меня в связи с этим придумаешь?
– Никакого. По-моему, это удобно – учиться в своем городе. Чувствуешь себя в колледже как в старших классах, только правил меньше.
– А разве не в любом университете так?
– Я училась в Дартмуте. Там не так.
– Заткнись.
С чувством удовлетворения от нашего обмена любезностями я прислонилась щекой к ручке кресла. Тэйлор стал тыкать в телефон, а я расслабилась, как будто была закутана в тяжелое невидимое одеяло.
– Привет! – сказал Тэйлор. Он сидел в середине дивана среди стопок сложенной одежды. – Тебе сегодня надо на работу?
– А? – Я приняла вертикальное положение.
– Ты по воскресеньям работаешь?
– На этой неделе нет, – сонно пробормотала я. – У меня выходной.
Вдруг мой мозг наконец включился и я, моргая, уставилась на парня, перебирающего мое нижнее белье.
– Почему ты до сих пор здесь?
– Загрузил в машину оставшиеся вещи и уснул. Правда, ты меня несколько раз будила. Ты всегда так плохо спишь?
– Что?
Тэйлор задумался:
– Тебе снилась какая-то дрянь. Ты кричала.
В этой квартире меня крайне редко мучили кошмары. Не то что в Дартмуте. Рошель, моя соседка по комнате, постоянно вспоминала, как однажды я перепугала ее среди ночи.
Я посмотрела на кусочек хлопчатобумажной ткани, который Тэйлор держал в руках.
– Положи мои трусы. Сейчас же.
Тэйлор бросил их к остальному белью. В основном это были пестрые тряпочки, купленные в дешевых магазинах. Резинки кое-где отпоролись и размахрились.
– Это последняя партия. – Тэйлор указал на корзину, которую держал между лодыжек. – Носки и трусы.
– О боже! – воскликнула я, хватаясь за лицо. – Из-за тебя мне придется пройти тропой позора перед всеми моими друзьями и клиентами!
Тэйлор встал:
– А задней двери нет?
– Чак и парни тебя увидят.
– Во сколько они открываются по воскресеньям?
– Чак с Федрой в кафе почти всегда. От рассвета до заката.
– Как же тебе удается сохранять свою личную жизнь в тайне?
Я сдула челку с лица:
– До сих пор это не было мне нужно.
– Сейчас мы все уладим. Я знаю, что делать.
Со своей корзиной, доверху заполненной стираным бельем, Тэйлор направился к выходу, махнув мне, чтобы я шла за ним. Спустившись по лестнице, мы предстали перед всеми сотрудниками «Пилы», а также перед пенсионерами, зашедшими выпить по чашечке кофе, несколькими горожанами с детьми и компанией туристов.