.. Здравствуйте!
С их стороны он тоже почувствовал холодок, почти враждебность. Амежду
тем Пильеро, высокий, очень худой, с резкими жестами, сястребинымносом
на костлявом лице странствующего рыцаря, обычноотличалсяфамильярностью
игрока, который взял себе за правило действовать напропалую:онговорил,
что терпит полный крах всякий раз, как начинаетразмышлять.Унегобыл
буйный темперамент игрока на повышение,тогдакакМозер,низенький,с
желтым цветом лица, истощенныйболезньюпечени,напротив,беспрестанно
ныл, все время опасаясь какой-нибудь катастрофы.ЧтокасаетсяСальмона,
это был очень красивый мужчина, которыйвпятьдесятлетнеподдавался
приближающейся старости, гордился своей роскошной черной как смоль бородой
и, считался, необыкновенноловкиммалым.Онбылоченьнеразговорчив,
отвечал только улыбками; никто не знал, играетоннаповышениеилина
понижение, да и вообще играет ли он; егоманераслушатьпроизводилана
Мозера такое впечатление, что часто, рассказав Сальмону освоихделахи
сбитый с толку его молчанием, онбежализменитькакой-нибудьордерна
покупку или на продажу ценных бумаг.
В этой атмосфере всеобщего равнодушия Саккар продолжал осматриватьзал
беспокойным и вызывающим взглядом. Он издали обменялся поклоном еще только
с одним высокиммолодымчеловеком,красавцемСабатани,левантинцемс
великолепными черными глазамиипродолговатымсмуглымлицом,которое,
однако, несколько портил неприятный, вызывающий недоверие рот.Любезность
этого молодчика окончательно рассердила Саккара:навернопроворовавшийся
на какой-нибудь иностранной бирже, таинственная личность, любимецженщин,
Сабатани появился здесь прошлой осенью; Саккар знал, чтоегоужеуспели
использоватьвкачествеподставноголицаприкрахеодногобанка;
постепенно он завоевывал доверие маклеров и кулисье своей корректностьюи
неутомимой любезностью дажепоотношениюклицам,пользующимсясамой
дурной репутацией.
Перед Саккаром стоял официант:
- Что прикажете подать, сударь?
- Ах, да! Что-нибудь, ну хоть котлету и спаржи.
Затем он снова окликнул официанта:
- Вы уверены, что господин Гюре не был здесь и неушелещедомоего
прихода?
- О, совершенно уверен!
Вот до чего он дошелпослеэтойкатастрофы,когдаемупришлосьв
октябре еще раз ликвидировать свои дела, продать особняк в паркеМонсои
нанять вместо него квартиру, - только такие, как Сабатани,здоровалисьс
ним, головы уже не поворачивались, руки не протягивались к нему, когдаон
входил в ресторан, где прежде царил. Страстныйигрокпонатуре,онне
обижался на это после своей последней скандальной излосчастнойаферыс
земельными участками, в результате которой ему не удалосьспастиничего,
кроме собственной шкуры. Но его охватывало страстное желание отыграться, и
его бесило отсутствие Гюре, который обещал ему непременноприйтисюдак
одиннадцати часам,чтобырассказатьосвоемразговоресегобратом
Ругоном, в то время всемогущим министром.