. о, на это сооружение стоило посмотреть!.. гран-диозная, высеченная из камня стрела… к Верховному Суду!.. и Залу Трофеев!.. потолок высотой с копье ! три-четыре эскадрона, сапог к сапогу… поместились бы там без особого труда! раз-мах того времени… и Крестовых походов! а сразу же за Верховным Судом, направо – приемная Бринона… я оставляю Лили с мадам Митр, а сам жму руку дневальному, французскому солдату! настоящему! да! да!.. с аксельбантами!.. все, как положено!.. даже с медалями за боевые заслу-ги… такими же, как у меня!.. тук!.. тук! он стучит и докладывает о моем желании говорить с м. де Бриноном!.. меня сразу же принимают… он почти не изменился, все как на площади Бо-во … такой же кабинет… может быть, чуть поменьше… не так много телефонов… но та же голова, то же выражение лица, тот же профиль… я почтительно излагаю ему суть дела: может быть он окажет содействие?.. и т. д… и т. п… Боже мой! Боже мой! он уже все знает!.. и даже гораздо больше!.. люди в его положении читают множество рапортов! ежедневно им доклады-вают по меньшей мере сто легавых! их ничем не удивишь!.. Сартин ! Людовик XIV! Бринон знал все, что трепали вокруг… мол, на самом деле его зовут Коган… а де Бринон из него, как из говна пуля!.. или из Насера Насер!.. и нечего тут наводить тень на плетень!.. всем заправляет его жена Сара… названивая ему по телефону… по десять раз в день, из Констанса! последние дохо-дяги в округе и те были в курсе! не говоря уже о Fidelis'е! подслушивающих устройствах в бун-керах… полиции!.. Радио-Лондон!.. и остальных!.. он знал все это и догадывался, что я тоже знаю… порой наступает такое время, когда секретов не существует больше ни для кого, кроме полиции, которая занимается их фабрикацией… я рассказал ему о нашей комнате… мол не мог бы он быть так любезен и прислать к нам небольшое подкрепление из жандармов! а то я уже не могу там никого принимать… даже моя кровать и та занята… отель сверх-переполнен!.. пора бы навести порядок!.. я подробно описал ему сумасшедшего и его санитарку…
Бринон производил впечатление человека угрюмого и нелюдимого… равнодушного к окружающему миру… мрачное животное (как X dixit … он запирался в своем кабинете и почти никого не принимал… он был совсем не глуп… мне всегда казалось, что он прекрасно осознает свои возможности и не считает себя слепой игрушкой в руках судьбы…
«О, понимаете, этот безумный врач!.. не единственный!.. далеко не единственный, Док-тор!.. нам известно, что на каждые двенадцать французских врачей из тех, что здесь скрываются, приходится по крайней мере десять сумасшедших… причем сумасшедших самых что ни на есть настоящих, сбежавших из сумасшедших домов… и кстати, знаете, доктор! из Берлина к нам направляют „приват-профессора“ Вернье, „Директора Французских Санитарных Служб“… я в курсе, так что не удивляйтесь, моя жена сообщила мне об этом по телефону… этот Вернье – чех… он был шпионом в Германии в течение семнадцати лет!.. сперва в Руане… потом в Анн-массе… а потом работал в Журналь Офисьель… распространителем… вот его досье!.. фото!.. отпечатки!.. с сегодняшнего дня это ваш шеф, доктор! ваш шеф! приказ из Берлина!.. а по поводу проблем с вашей комнатой, обращайтесь к тому, кто расположен над вами!.. конечно же! к Раумницу! вы ведь его лечите, этого Раумница! вы с ним знакомы!.. собирается ли он что-нибудь предпринять! а я, вы знаете, занимаюсь полицией Зикмарингена… исключительно полицией!»
Бринон больше не желал вмешиваться ни во что… чесотка… шанкры… мои туберкулез-ники… детишки из Сиссена, которые умирали от морковки… сумасшедший хирург… его не интересовали… казалось, он даже ловит кайф от того, что больше ничего не делает…
«Ах доктор! чуть не забыл! у меня для вас новость! „Комитет Плауена“приговорил вас к смерти! вот и ваш приговор!.