…
— Нет, никого не зовите.
— Он очень хороший, мама, очень-очень хороший. Он взял меня за руку, пристально посмотрел мне в глаза…
— И больше ничего?
— Нет. Потом сел совсем близко и сказал мне: «Хулита, мое сердце пылает страстью, я не могу больше жить без тебя, если ты меня отвергнешь, жизнь потеряет для меня всякий смысл, она станет, как щепка, которую волны несут куда придется, по воле судьбы».
Донья Виси растроганно улыбается.
— В точности как твой отец, доченька, ну в точности как твой отец.
Донья Виси прикрывает глаза и блаженно погружается в сладостное и чуть грустное забытье.
— Да… Время идет… Глядя на тебя, Хулита, я чувствую себя старой!
Несколько секунд донья Виси молчит. Потом подносит к глазам платок и утирает две робкие слезинки.
— Не надо, мама!
— Ничего, доченька, это от волнения. Только подумать, что в один прекрасный день тебя уведет чужой мужчина! Попросим Бога, дочь моя, чтобы он послал тебе хорошего мужа, чтобы ты стала супругой человека, достойного тебя.
— Да, мама.
— И будь очень осторожна, Хулита, ради всего святого! Не доверяй ему ни в чем, умоляю тебя. Мужчины коварны, у них свои цели, не верь их нежным словам. Не забывай, что мужчины любят развлекаться с беспутными женщинами, но в конце концов женятся на порядочных.
— Да, мама.
— Это уж поверь мне, дочка. И береги то, что берегла я двадцать три года, дожидаясь твоего отца. Это единственное, что мы, честные и небогатые женщины, можем принести в приданое нашим мужьям!
Слезы у доньи Виси льются в три ручья. Хулита пытается ее успокоить:
— Не волнуйся, мама.
— Что-то мне, я думаю, повредило; продукты иногда бывают не вполне свежие, иначе никак не могу объяснить.
— Да, очень вероятно, что так.
Сеньорита Эльвира, которая в кафе доньи Росы уже стала чем-то вроде мебели, со всем соглашается. Дружбой с доньей Росой сеньорита Эльвира весьма дорожит.
— А колики у вас были?
— Ой, милая! Да еще какие колики! Живот вздулся, как барабан! Это уж точно — — слишком плотно поужинала. Не зря говорится: за ужином лишка — тут тебе и крышка.
Сеньорита Эльвира опять поддакивает.
— Да, говорят, что плотно ужинать вредно, пищеварение не может проходить нормально.
— Какое уж там нормально! Донья Роса понижает голос:
— А вы хорошо спите?
Донья Роса обращается к сеньорите Эльвире когда на «ты», да на «вы», как ей вздумается.
— Да, я обычно сплю хорошо. Донья Роса тут же делает заключение:
— Наверно, потому что мало едите на ужин! Сеньорита Эльвира слегка смущается.
— Да, вы правы, на ужин я ем немного. В общем, скорее мало.
Донья Роса опирается руками на спинку стула.
— Ну, например, что вы ели вчера на ужин?
— Вчера? Да знаете ли, совсем немного — чуточку шпината и два кусочка рыбы.
На самом деле ужин сеньориты Эльвиры состоял из жареных каштанов на одну песету — всего двадцать штук — да апельсина.
— Да-да, в этом весь секрет. Я уверена, что набивать себе желудок вовсе не полезно.
Сеньорита Эльвира думает как раз обратное, но помалкивает.
— Добрый вечер, дон Педро! Разрешите войти?
— Заходите, дон Рикардо. Рад вас видеть. Что скажете хорошего?
У дона Рикардо Сорбедо длинные растрепанные волосы, выцветший шарф повязан небрежно, костюм обтрепанный, обвисший, весь в заплатах, галстучек мятый, испещренный пятнами, широкополая зеленая шляпа лоснится от жира — словом, это странноватый тип, сразу не скажешь, нищий или артист, живет он мелким мошенничеством, а также добротой и милостями ближних своих.