– Вытаскивайте меня! Быстро!
Отвернувшись от Цезаря, Полковник бросился прямо сквозь водопад на открытое пространство. Подняв голову над камнями, Цезарь наблюдал за тем, как человек качается на веревке с другой стороны водопада, едва различимый сквозь пенящиеся потоки воды. Он в смятении наблюдал, как Полковника, который крепко держался за туго натянутую нейлоновую веревку, поднимали вверх. Прочь от входа в пещеру.
– Нет!
Цезарь выскочил из укрытия, кинувшись за Полковником, но было слишком поздно. В жилище ворвались обезьяны. Он промчался мимо них, мимо Ракеты и Луки, которые в ужасе наблюдали за тем, как Цезарь бросился в водопад за Полковником.
– Ты не уйдешь от меня! Я не дам тебе уйти!
Одержимый местью, он почти не замечал, как холодные струи воды хлестали его, пока он пробирался сквозь водопад, в сотнях метров от бурлившей внизу реки. Его бившие по воздуху руки наконец ухватились за веревку, которая яростно задергалась под его весом. Изо всех сил ухватившись за нее, он посмотрел на Полковника, который был уже высоко над ним, почти достигнув вершины водопада. Внезапное подергивание веревки насторожило Полковника, он посмотрел вниз и увидел, что Цезарь быстро карабкается вслед за ним.
– Ты убил мою семью! Твоя жизнь кончена!
Невозмутимо взглянув на карабкавшуюся за ним мстительную обезьяну, Полковник вытащил из ботинка карбоново-стальной боевой нож и хмуро взглянул на Цезаря, который карабкался вверх по веревке, как только могут карабкаться обезьяны, почти догнав человека. Цезарь оскалил клыки и десны, не желая ничего, кроме как разорвать Полковника на куски своими собственными руками.
Однако этот шанс ему не представился, поскольку нож Полковника перерезал кусок веревки между ними, отрезая висевшего на ней Цезаря. Цезарь стремглав полетел вниз, в воду, все еще пытаясь на лету схватить своего врага.
Он тяжело ударился о воду, удар выбил из него воздух, и он скрылся в покрытой пеной реке. Внезапное погружение отрезвило его, и он, неистово забил руками и ногами, пытаясь выплыть. Пробив головой поверхность воды, глотая ртом воздух, он все равно продолжал неистово искать убийцу. Отчаяние и безысходность когтями вцепились в его сердце, когда сквозь холод и водяной туман он увидел, как Полковник исчезает за вершиной скалы, в сотнях метров от Цезаря.
Убийца сбежал.
«До поры, – горько подумал Цезарь. – Только до поры».
6
Цезарь молча смотрел, как тела Корнелии и Голубоглазого подняли с залитого кровью пола, вместе с телом мертвой солдата-женщины, к чьим останкам относились со значительно меньшим почтением. Все еще мокрый после падения в реку, он сидел неподвижно, погруженный в водоворот горя и ярости, пока тихие и внимательные обезьяны уносили его жену и первенца. Его ближайшие друзья, Лука, Ракета и Морис, стояли рядом с ним, разделяя его горе, но Цезарь был слишком погружен в себя, чтобы оценить их присутствие. Только вулканическая сила его взгляда говорила о всепоглощающей ярости, разгоравшейся у него внутри. Его сердце было таким же безжалостным и беспощадным, как пули, убившие тех, кого он так любил.
«Как они нашли нас? – жестами спросил Ракета Луку. – Как они узнали, где спит Цезарь?»
Лука, отвечая, недоуменно покачал головой: «Об этом знали только обезьяны».
Две молодые гориллы вошли в жилище и начали о чем-то докладывать Луке, который, будучи вожаком гвардии горилл, отвечал за безопасность крепости. Обезьяны бросали опасливые взгляды на Цезаря, рассказывая не предвещавшие ничего хорошего новости.
– Снежка не было на посту, – знаками показал один из них. – Мы нигде не можем его найти.
Цезарь внимательно прислушивался к разговору, но оставался недвижимым, как камень. Лука и Морис обменялись обеспокоенными взглядами – тяжесть принятия решений могла быть переложена на них.
«Он мог пойти против нас? – знаками спросил Морис».
Цезарю припомнился явный страх и беспокойство белой гориллы, когда он столкнулся с возможностью того, что Полковник со своими солдатами будет охотиться за ним. Вполне возможно, предположил он, что Снежок был просто дезертиром, сбежавшим из крепости, чтобы искать убежища где-нибудь еще, но как тогда люди нашли спрятанную обезьянью крепость и знали, где искать Цезаря? Как только что заметил Лука, только обезьяны могли раскрыть эту тайну.
А Снежок исчез.
Подозрение превратилось в уверенность, когда Цезарь нашел еще одну цель для своего гнева. Лука, по всей видимости, пришел к такому же заключению, поскольку он повернулся к Цезарю с выражением глубокого раскаяния на своем широком лице.
«Прости, Цезарь, – на языке жестов сказал он. – Снежок был из моей команды».
Цезарь ничего не сказал, но он не винил Луку за вероломство Снежка. Он знал, что такое быть преданным обезьяной, которой ты доверял. Он не хотел верить в предательство Кобы, хотя многое намекало на это.
– Мой младший сын, – наконец спросил Цезарь. – Где он?
Он боялся услышать, что Корнелиус тоже погиб, поскольку трудно было вообразить, что малыш выживет там, где не выжили его мать и старший брат. Хотя Полковник искал взрослого шимпанзе, а не малыша. Могло ли быть такое, чтобы убийца просмотрел Корнелиуса?
«Его все еще ищут», – знаками ответил Лука.
«Его или его тело», – подумал Цезарь. Он отвернулся от Луки, не желая узнать, что имела в виду печальная седая обезьяна. Он не был уверен, сможет ли пережить потерю своего последнего сына.
– Помогите им в поисках, – приказал Морис оставшимся обезьянам.
Цезарь понял, что орангутанг хотел дать ему шанс оплакать погибших в одиночестве. Он жестом поблагодарил Мориса, который выпроводил всех из пещеры, оставив Цезаря наедине с его горем.
И гневом.
Цезарь ждал, когда придут слезы, но его желание отомстить разгорелось слишком сильно, не позволяя ему заплакать. Его взгляд наткнулся на то место, где он нашел тела Голубоглазого и Корнелии, лежавшие на жестком холодном полу. Пролитая ими кровь просочилась в пористый камень, оставив на поверхности клеймо убийства. Копье Голубоглазого лежало рядом с тем местом, где покоилось его тело. Его окровавленный наконечник говорил о том, что Голубоглазый погиб, пытаясь защитить свою семью, но это было слабым утешением для его отца. Пошевельнувшись наконец, Цезарь осознал, что его притягивает к этому месту. Он, как в трансе, пошел к нему на подгибающихся ногах.
В лунном свете блестели две латунные гильзы. Цезарь сел на корточки, чтобы рассмотреть их, не в состоянии отвести глаз от этих улик. Гильзы были вещественным доказательством того, что здесь произошло, заставляя его согласиться с фактом, что это не был еще один кошмар, от которого он вскоре должен очнуться и найти свою семью живой и невредимой. Корнелия и Голубоглазый не просто спали, пока он видел во сне войну и предательство они на самом деле ушли навсегда.
Но… всего две гильзы?
Он протянул к ним руку, но внезапно вздрогнул от слабого шума у себя за спиной. Зарычав, он схватил с пола копье и резко повернулся, чтобы встретиться с тем, кто посмел проникнуть в его дом. Его ярость и безумное желание отомстить за свою семью были столь сильными, что он только через несколько мгновений понял, что шум исходил не от какого-то спрятавшегося человека-убийцы, а от его собственного испуганного ребенка, который со страхом выглядывал из темной расселины в камнях. Широко раскрыв глаза, Корнелиус сжался при виде Цезаря, потрясавшего окровавленным копьем.
– Корнелиус!
Придя в себя, Цезарь был поражен испуганным выражением на лице сына. Опустив копье, он смягчил выражение своего лица и опустился на колени перед окаменевшим ребенком. Он протянул к нему руку, но Корнелиус отказался выходить из расселины. Цезарь понял, что все это время его сын прятался в камнях, боясь выйти наружу. Он не мог винить Корнелиуса в том, что тот испугался. Совсем недавно на глазах малыша жестоко убили его мать и брата.