Йосиф спрятался за коробками, но Рита уже заметила его.
– Какой милый мальчик! Ты ничего не рассказывал мне о нем.
– И эта шлюха разговаривает со мной так, как будто ничего не произошло, как будто мы расстались час назад, как будто из-за нее мне не пришлось на несколько месяцев забыть о желании потрахаться и проходить курс лечения у венеролога!
Но ничего не оставалось делать, как сказать ей:
– Привет, я рад тебя видеть. Зайдешь на чашечку кофе?
Миша с увлечением разбирал коробки с подарками. В индейском костюме с двумя кольтами в руках он выглядел как настоящий ковбой. Покрасовавшись полчаса перед зеркалом, он продолжил свое занятие.
Йосиф лихорадочно обдумывал, как поступить с Ритой.
– Выгнать ее, ничего не объясняя?… Нет, это опасно. Она не отстанет от меня. К тому же в пьяном виде становится болтлива, как сорока.
– Ты смотришь на меня так, как будто хочешь ударить, – заметила Рита.
Она продолжала держать себя раскованно. Он взглянул на ее обтянутые черными капроновыми чулками стройные ноги, на знакомую складку в глубоком вырезе сиреневой блузки и почувствовал, что не желает, чтобы она ушла.
– Выпить хочешь? – спросил он.
– Я завязала с этим. Не беру в рот ни грамма, чтобы не сорваться.
– И давно так?
– Уже три месяца.
– Большой срок. Так чем обязан?
– Просто захотела навестить старого друга.
– А если честно!
– Если честно, ищу работу. Согласна на любую. Прошу тебя – дай мне последний шанс. Кроме тебя, мне не на кого опереться.
– Тебе придется подождать – я уезжаю недели на две со своим племянником.
– А няня едет с вами?
– У Миши нет няни. Я хотел сказать: у Майкла…
– Миши? Какое странное имя! Ты ничего не рассказывал мне о племяннике.
– Ты просишь взять тебя на работу. Я готов взять тебя в качестве няни на испытательный срок.
– О, благодарю тебя, Йосиф. Ты самый добрый парень на свете. И ты можешь не сомневаться во мне…
Калифорния.
Комната, в которую поселили Мишу, являла собой резкий контраст с окружающим миром: белоснежная русская печка с лежанкой, бревенчатые стены, большой деревянный стол с керосиновой лампой и самоваром посередине, хохломские ложки и суповые миски. А в двух шагах от этого привычного мирка – бескрайний простор океана, золотые пляжи, пальмы, упирающиеся в поднебесье, аккуратно подстриженные газоны, цветущие кусты чайной розы, наполняющие по вечерам воздух неповторимым ароматом. И еще небольшая яхта «Марина» у причала, акваланг и переполненная чаша впечатлений.
Каждое утро Рита намазывала его тело кремом от солнечных ожогов, и они втроем наперегонки мчались к берегу и ныряли в белую пену прибоя.
Двухметровый забор скрывал обитателей виллы от посторонних глаз, и за всю первую неделю Миша не видел ни единой души, кроме строительных рабочих. В основном это были пуэрториканцы, плохо говорившие на английском. Жили они в бараке, расположенном в пятистах метрах от дома. Работали в поте лица от зари до зари. Но как только смеркалось, пуэрториканцы собирались с гитарами вокруг костра на берегу, и чарующая экзотика латиноамериканских мелодий сливалась с экзотикой звездных россыпей южного неба.
Только однажды увидел Миша белый катер и мужчину, скользившего по волнам на серфинге. Они были на пляже вдвоем с Ритой, и от его внимания не ускользнуло, что при виде катера Рита схватила лежащее на шезлонге желтое полотенце и начала размахивать им как флагом.
– Ты его знаешь? – спросил он.
– Откуда? Я здесь впервые, мы ни с кем не общаемся. Просто приветствовала спортсмена. Ты только взгляни! Как смело он врезается в гребень волны. Кажется, что невозможно удержать на своих плечах груз морской стихии. Но вот он снова лавирует и побеждает. Правда, здорово?
– Фантастика! Я тоже так хочу.
– Еще научишься…
Вечером Йосиф разрешил Мише посидеть с рабочими у костра. Он уже знал несколько слов по-испански и понимал, что пели они о тяжелом, но прекрасном труде рыбака, о море и шторме, о любимой, которая ждет на берегу…
В пурпурном свете заката белеет одинокий парус. В следующую мгновение парус ныряет в темноту, и горизонт вновь замирает в своем кратковременном единении с лучами заходящего солнца.
– Майкл! Пора спать! – Рита помахала ему белым платком.
Миша неохотно поднялся и медленно пошел к вилле. Внезапно ему показалось, что кто-то, пригнувшись, крадется через кустарник. Он напряженно вглядывается в темноту сада, откуда раздавался шорох.
Из кустов роз, словно райская птица, выпорхнула знакомая фигурка в платье цвета южной ночи. Рита спешила к морю. Спустившись к берегу, она бегом побежала в сторону дальней ограды. Миша едва успевал следовать за ней. Не раздеваясь, она вошла по колено в воду и начала что-то искать на гладкой поверхности успокоенного штилем океана.
В двух метрах от того места, где стояла Рита, Миша заметил легкое волнение. Она сделала шаг навстречу брызгам и оказалась лицом к лицу со странным существом, похожим на инопланетянина. Это был человек в скафандре последней модели, но Миша никогда не видел ничего подобного – даже в кино. Первым его порывом было броситься на помощь Рите, но что-то остановило его. Теперь он ясно видел, что это был не марсианин, а человек. Он снял маску, и обнажил свое лицо, мало чем отличающееся от тысячи других лиц. Рита была слегка взволнована, но никакого испуга он не заметил в ее движениях. Следующим его порывом было стремление вернуться на виллу и сообщить Йосифу о том, что он увидел. И опять неприятное чувство зажало его в тисках неопределенности. Он на секунду задумался, а когда очнулся, услышал рядом голос Риты.
– Нет ничего восхитительней ночного купания в лучах заходящего Солнца – произнесла она, отжимая мокрые волосы.
– Рита, мне показалось, что…
– Я знаю, что тебе показалось. Сегодня праздник Бога морей Посейдона. Ряженые рабочие развлекаются…
– Они не говорили ни о каком празднике.
– Ты просто не понял. Они же говорят на испанском…
Йосиф с раздраженным выражением лица ждал их в гостиной.
– Я уже начал волноваться. Больше не гуляйте так поздно.
– Простите, дядя Йосиф. Я засиделся у костра. Эти пуэрториканцы так хорошо поют. Рита была со мной.
– Хочешь, я приготовлю твой любимый коктейль с ананасом? – спросила Рита.
Йосиф улыбнулся.
– Для себя также сделай безалкогольный вариант.
Рита пошла на кухню и открыла холодильник. В нем уже стояли два фужера, прикрытые целлофановой пленкой. Она надрезала дольки ананаса и украсила ими коктейль. Затем достала из аптечки пакетик с каким-то порошком, высыпала в один из фужеров его содержимое и, поставив фужеры на поднос, направилась в гостиную.
Проходя мимо кабинета, Рита на секунду задержалась. Впервые у нее появилась возможность взглянуть на ту загадочную тетрадь, с которой Йосиф не расставался все последнее время. Это был его дневник, который он наотрез отказывался показать ей. Было нелепо проявлять любопытство за минуту до того, как его автор должен будет покинуть этот мир. И внезапно она понимает, что делает это только потому, что надеется найти в дневнике нечто такое, что заставит ее нарушить приказ. Рита поставила поднос на стол и начала листать дневник с конца. Взгляд ее задержался на третьей странице.
«– Не бросай меня, – протянула она.
– Ты сама бросила свою жизнь в омут алкоголизма, – заметил я. – Я долго терпел, но всему есть предел.
– За пределом бывает беспредел, и, если ты любишь меня, протяни мне руку помощи.
– Если бы не любил, разве смог бы жить рядом с тобой в интервалах от бутылки до бутылки?
– Я же существую в интервалах между твоим бизнесом и твоими фотомоделями.
– Ты посмотри на себя. Твоя блузка надета наизнанку! И ты смеешь приходить ко мне в таком виде? Иди к другому, к тому, кто трахал тебя!