От бурлящей жидкости поднималась белесая дымка – водород превращался в газ и заполнял все пространство.
Малах плеснул топлива на баллон, трубки и в щель между дверью и порогом. Затем стал осторожно пятиться к выходу, оставляя за собой ровный ручеек масла.
Этим вечером у диспетчера службы спасения было на редкость много работы.
«Футбол, пиво и полнолуние», – подумала она, когда на экране высветился очередной звонок. На сей раз звонили с заправки на Cьютлэнд-парквей в Анакостии.
«Видно, авария».
– Служба спасения, – сказала диспетчер. – Что у вас случилось?
– На меня напали в Центре технической поддержки Смитсоновского музея, – прозвучал испуганный женский голос. – Вызовите полицию! Адрес – Силвер-Хилл-роуд, 4210!
– Так, успокойтесь. Вам надо…
– Пришлите полицию к особняку в Калорама-Хайтс, там могут держать в заложниках моего брата!
«Полнолуние», – со вздохом подумала диспетчер.
Лэнгдон долго разглядывал сетку, пытаясь найти в этих буквах хоть какой-то смысл – скрытые слова, анаграммы, подсказки… Бесполезно.
– Масонская пирамида, – пояснил Беллами, – хранит свои тайны под множеством покровов. Уберешь один – наткнешься на следующий. Вы расшифровали эти символы, но они ничего не скажут, пока вы не снимите еще один слой. Как это сделать, знает только хранитель навершия. Полагаю, там тоже есть гравировка, которая поможет вам разгадать тайну пирамиды.
Лэнгдон взглянул на маленький сверток. Видимо, пирамида и навершие представляли собой «сегментированный шифр» – код, разделенный на части. Современные криптологи до сих пор пользовались этим методом, изобретенным еще в Древней Греции. Желая сохранить секретную информацию, греки записывали ее на глиняной табличке, разбивали и прятали осколки в разных местах. Узнать тайну можно было, лишь собрав все куски воедино. От названия такой глиняной таблички, «симболона», и произошло современное слово «символ».
– Роберт, – скорбно проговорил Беллами, – пирамиду и навершие не соединяли много веков, чтобы тайна не попала в руки недостойных. Однако сегодня две эти части оказались в опасной близости. Нечего и говорить, что наш первейший долг – не позволить им соединиться.
Лэнгдон подумал, что Беллами излишне драматизирует.
«Как будто не о пирамиде с навершием говорит, а о ядерной бомбе и детонаторе».
Профессор по-прежнему не верил словам Архитектора, но теперь это не имело особого значения.
– Даже если это и в самом деле масонская пирамида, надпись на которой указывает на тайник с древними знаниями, как подобные знания могут наделить людей сверхъестественными способностями?
– Питер всегда говорил, что вас трудно переубедить. Пустым рассуждениям вы предпочитаете реальные доказательства.
– То есть вы в это верите?! – не выдержал Лэнгдон. – При всем уважении… вы современный, образованный человек. Нельзя же всерьез думать, что такое возможно!
Беллами терпеливо улыбнулся.
– Масонство научило меня с должным почтением относиться к областям, недоступным человеческому пониманию.