Это осознание напоминало резкий удар под диафрагму, но вместе с тем он почувствовал облегчение. Псевдо‑Немезида наконец‑то оступилась. Рука Провидения редко сжимает нож.
Сержант полицейского участка Эссекса поднял простыню, закрывавшую угловатую фигуру на столе, и вопросительно посмотрел на Кэмпиона. Тот кивнул.
Это была Каролина Адамсон. Оцепенение наступило прежде, чем ее доставили, и она лежала в ужасающе неестественной позе – одно колено слегка согнуто, спина выгибается. Лицом она касалась стола, и он наклонился, чтобы рассмотреть его. Она все еще была красива, хотя под слоем макияжа кожа уже начала приобретать серый оттенок, а длинные, покрытые тушью ресницы склеились. Сталкиваясь со смертью, мистер Кэмпион неизбежно сокрушался по поводу бессмысленной преждевременности ее прихода.
– Вы ее узнали? – тронув его за локоть, спросил Оутс, когда он отошел от стола.
– Да, – ответил Кэмпион и услышал, как с облегчением выдохнули собравшиеся здесь полицейские. Еще один этап в расследовании был позади.
После этого все направились в комнату, где регистрируют арестованных. Произошла некоторая заминка среди высоких полицейских чинов. Эссекский суперинтендант, которому согласно этикету следовало отвести почетное место, сел по правую руку от Оутса за солидный стол, занимавший полкомнаты. Паллен устроился рядом с ним, Флад и эссекский сержант встали тут же. Констебль пристроился у стола с ручкой наготове.
Мистер Кэмпион сел по другую сторону стола, напротив этого впечатляющего ансамбля, и продиктовал им имя мисс Адамсон и список адресов, по которым безуспешно ее разыскивал.
Оутс слушал его, склонив голову набок. Он сейчас напоминал очень старого терьера, притаившегося у многообещающей крысиной норы, но Кэмпион говорил спокойно и искренне.
– Я ее совсем не знал, – сказал он. – Мы говорили с ней всего раз в жизни, вчера утром, по телефону. Один раз я ее встречал, когда она работала манекенщицей у Папендейков, и еще пару раз – в разных ресторанах.
– При этом вы знали все ее адреса? – спросил Паллен скорее непонимающе, чем подозрительно.
– Да, я ее искал. Думал, что она расскажет мне кое‑что по интересующему меня вопросу.
Произнося эти слова, мистер Кэмпион пристально смотрел на лондонского суперинтенданта, и Оутс, который лучше многих знал, как удобно иметь готового к сотрудничеству свидетеля, поспешно задал все полагающиеся вопросы. Через пятнадцать минут показания были получены, и, как только Кэмпион подписал их, телефонные провода загудели и целеустремленные лондонские детективы отправились по бывшим адресам мисс Адамсон задавать свои вопросы.
Оутс перебросился парой слов с Палленом и вернулся к Кэмпиону с совершенно беспрецедентным предложением – прокатиться с ними к месту обнаружения тела.
– Тут недалеко, – сказал он. – Я же знаю, вы любите такие вещи. Мне объяснили, как его найти, думаю, что справлюсь. Паллен к нам скоро присоединится. Он хочет поговорить по телефону с сэром Генри.
В менее неприятной ситуации его гость, скорее всего, позабавился бы. Оутс с очаровательной неубедительностью изображал деликатность.
Избежав зевак и обогнув журналистов, они спустились вместе по узкой тропке, вздымая за собой клубы пыли и вороша побуревшую траву. Воздух был теплым, ясным и полным самых дивных запахов. Суперинтендант глубоко вдохнул.
– Было бы у меня поменьше амбиций, каждый вечер бы этим дышал, – поделился он неожиданно. – Не Дорсет, конечно, но тоже неплохо. Вот что такое карьерный рост. Теперь я в глаза не вижу некошеной травы, только разлагающиеся трупы. Ну и что это за девушка, Кэмпион?
– Я вам рассказал практически все, что знал, – медленно ответил Кэмпион. – Раньше она принимала шляпы и плащи у посетителей «Старого Больё».