Женоподобный образ Рекса никак не вязался с военными подвигами.
– С четырнадцатого по семнадцатый год, – поспешно ответил Рекс. – Сомме и Марна. Был обычным солдатом. Офицерского звания так и не получил. Это было давно, но я тогда многому научился. С тех пор не терплю уродства и дискомфорта. Надо будет сказать мадам насчет бархата. Жаль, что сейчас так популярны все эти сливово‑малиновые оттенки. Мода пошла с коронации, конечно, но мне она не нравится. Не ассоциируется с королевской семьей.
Он снова хихикнул и пригладил волосы.
– По‑моему, у Ламинова был какой‑то неприятный опыт в России. Он ничего об этом не говорит, но он туда ездил во время революции и еле спасся. Он тоже не выносит некрасоту. Вы замечали? Все должно быть непринужденно, изящно и элегантно. Ради этого он готов на все. Когда «Золотая груша» практически прогорела, он все равно выставлял орхидеи на каждый стол. Для него деньги – это, в первую очередь, утешение.
Рекс взглянул на наручные часы – золотые и очень изящные, но нисколько не женственные.
– Пора в кровать, – неожиданно сообщил Рекс. – Домой доберусь только к полуночи. Не знаю, помог ли я вам чем‑то. Как говорит мадам, это всего лишь сплетни. Никаких ужасных фактов я не знаю. Да и не хочу знать. Доброй ночи.
Он снова хихикнул и ушел, разминувшись с Джорджией всего на полминуты.
Она пришла не одна. Кэмпион услышал восхищенное повизгивание Ферди Пола, когда они не дошли еще и до второго этажа. Ферди вошел первым, принеся с собой волну нервозной энергии.
– Боже! – воскликнул он. – Ну и история! Все валится одно за другим!
Он уселся на деревянный сундук, вытащил пачку сигарет, закурил и бросил спичку в дальний угол комнаты.
Вошли Джорджия и Вэл. Джорджия выглядела прелестно – на ней было мягкое черное платье из полупрозрачной ткани, с драпировкой на груди и присборенной юбкой. Она казалась изящной, женственной и как будто немного несчастной.
– Дорогой мой! – обратилась она к Кэмпиону. – Мой дорогой! Какая жуткая история! Ко мне в гримерку пришел полицейский, а к Ферди заявились двое – один в самолет, а другой домой. Вот потаскушка!
– Черт подери, ну она‑то не виновата, – вмешался Ферди. – Это не ее вина. Так получилось. И она была хорошенькой. Очень жаль.
Он говорил с искренним сожалением – видимо, об исчезнувшей красоте.
Джорджия села на стол рядом с Кэмпионом.
– Две смерти, – хрипло произнесла она. – Две. Но я не суеверна. Не должна быть суеверна. Что мы будем делать? Что это для нас значит?
Все смотрели на Кэмпиона, и он встряхнулся.
– Я в неловком положении, – задумчиво протянул он, осознавая, что им вдвоем с Вэл было бы куда легче обработать Джорджию, если бы при этом отсутствовали посторонние. – Понимаете, когда полиция берется за подобные дела, они ничего не упускают. Всех знакомых мисс Адамсон целыми днями будут допрашивать детективы, и они постараются вытянуть из вас все, что вы знаете. В конце концов они достигнут результата – выяснят, что эта несчастная делала последние полгода, с кем говорила и так далее. Это все неважно, конечно. Я обещал им, что буду делиться всем, что узнаю, как и мое окружение. Если они откопают что‑то важное – отлично. Но они легко могут наткнуться на вещи, которые не имеют отношения к делу, но в которых есть свои сложности – хотя все только в рамках закона, конечно. И тогда у нас наверняка возникнут проблемы.
Он умолк. Ферди Пол смотрел на него, склонив голову и насмешливо улыбаясь, – но не презрительно, а скорее добродушно.
– Вот именно! – воскликнул он. – Вот именно, друг мой! И что же?
– Речь обо мне, – сказала Вэл, решительно шагнув вперед.