Родни лишь передернул плечами, словно отмахиваясь от ерунды.
– Ну не надо уж так, – умиротворяюще проговорил Гамильтон.
– Он попал в настоящий переплет.
– Да хватит вам, ей‑богу! – бросил Родни.
– А все мы разве не в том же самом переплете? – возмутился Гамильтон. – Вы беседуете сейчас с людьми, держащими под неусыпным контролем две тысячи потенциальных террористов! Неужели трудно бросить нам хоть одну косточку, а, Хавьер?
– Могу обсудить с вами турецкого предпринимателя из Денизли.
– К черту предпринимателя! – взревел Родни.
– Мы слушаем, – сказал Гамильтон.
– Они подписали контракт на поставку джинсовой ткани для фабрики в Сале, – сказал Фалькон. – Первая партия получена…
– Не виляйте, – сказал Родни. – Вы знаете о его делишках, но никак, черт вас возьми, не расколетесь, а морочите нам голову каким‑то турецким предпринимателем, который нам на хрен не нужен!
– Наверно, вы в курсе того, что Якоба и этого турка связывают чисто деловые отношения, – сказал Фалькон, – но желаете использовать щекотливую ситуацию, превращая ее в какую‑то угрозу!
– Насчет турка мы действительно в курсе, – сказал Гамильтон и поднял руку, желая остановить перепалку. – А что еще вы готовы нам сообщить?
– Якобу не известно о каком‑либо подразделении активистов МИБГ, действующем в настоящее время в Соединенном Королевстве, – сказал Фалькон, – но это не означает, что такого подразделения вовсе не существует. Ему могли просто не поручать вступать с ними в контакт, и в разговорах боевиков при нем об этом не упоминалось.
– И на том спасибо, – сказал Родни.
– Давайте проясним, по крайней мере, хоть что‑то. Известно вам, чем он занимался, когда ускользал от МИ‑5? – спросил Гамильтон.
– Лишь в общих чертах. Мне известно только, что дело было сугубо личное.
– Для чего и понадобилось проявить высшее шпионское мастерство?
– Чтобы дело это и впредь оставалось сугубо личным, да, понадобилось.
– Хорошо, – сказал Гамильтон. – По вашим словам получается, что человек или группа людей, с которой он встречался, ускользая от нас, никак не связаны с активистами МИБГ в Лондоне.
– Я могу это подтвердить. Как и то, что они ни в коей мере не являются вашими врагами.
– А тогда какого черта вы не можете нам сказать, кто они? – вскричал Родни, с каждым словом распаляясь все больше.
– Потому что вы начнете делать далеко идущие выводы. Я изложу вам факт, а вы сопоставите его с другим фактом, возможно совершенно с ним не связанным, с теми отрывочными сведениями о Якобе, которыми располагаете. И выстроите концепцию. Неверную. И начнете действовать в собственных интересах, а не в интересах моего агента, что, скорее всего, поставит под удар Якоба с сыном.
– Ну а если говорить об интересах Якоба, то в чем они состоят? – осведомился Гамильтон.
– Чтобы все его близкие остались живы… о себе же он в данном случае думает в последнюю очередь.
– Ах‑ах, невинная овечка! Только не надо начинать вешать нам на уши всю эту сентиментальную лапшу! – сказал Родни.
– Почему же он не ждет помощи от нас? – поинтересовался Гамильтон.
– Якоб отверг возможность сотрудничества с МИ‑6 и ЦРУ, потому что не верит в долговечность такого сотрудничества, – сказал Фалькон.
– Да хватит с ним чикаться, устранить – и все! И повода к беспокойству больше не будет, – заявил Родни, которого успела утомить вся эта беседа.