Этот труп, который невозможно опознать, стал чем‑то вроде невроза или уродливой опухоли, заставляющей совесть города заговорить, признавшись в еще более чудовищных ужасах, спрятанных от взгляда. Его тревожило ощущение именно такого ужаса – способного смущать умы и души, переворачивать жизни.
Когда он после нескольких встреч с судьями в Edificio de los Juzgados вернулся в управление полиции, было уже семь часов, и вечер, казалось, наступил слишком рано. В наэлектризованном воздухе висел тяжелый металлический запах дождя. Похоже, гроза была еще далеко, но небо уже потемнело, не дожидаясь ночи, и внезапные вспышки молний были как смертоносные удары, не попадающие в цель.
Перес и Феррера ждали у него в кабинете. Они следили за ним глазами, пока он шел к окну. Первые капли дождя забарабанили по стеклу.
Довольство собой – странное чувство, думал он, наблюдая, как легкий пар поднимается над автомобильной стоянкой. Как раз в тот момент, когда жизнь кажется невероятно скучной и желание перемен возникает как гениальная идея, тебя вдруг наполняет струя новой, какой‑то зловещей энергии, и сознание внезапно просится обратно, в те времена, которые кажутся благословенными, словно эпоха до грехопадения.
– Что у вас? – спросил он, проходя вдоль окна к своему столу и падая в кресло.
– Вы не сказали нам время смерти, – заметила Феррера.
– Извините. Примерно сорок восемь часов назад.
– Мы нашли мусорные баки, куда выкинули эти конверты. Это в центре старого города, на углу одной глухой улочки и улицы Ботерос, между площадью Альфальфы и площадью Кристо‑де‑Бургос.
– Когда вывозят эти баки?
– Каждый вечер, между одиннадцатью и двенадцатью, – ответил Перес.
– Судмедэксперт предполагает, что этот человек умер вечером в субботу, третьего июня. Если так, то они, по всей видимости, не могли выбросить тело до трех часов ночи, – предположила Феррера.
– Где эти баки сейчас?
– Мы отдали их экспертам, чтобы проверить, нет ли на них следов крови.
– Но вряд ли нам с этим повезет, – предупредил Перес. – Фелипе и Хорхе нашли кусок черного полиэтилена, они считают, что в него был завернут труп.
– А кто‑нибудь из людей, проживающих по адресам, которые указаны на этих конвертах, помнит, чтобы в каком‑то из этих баков лежал кусок черного полиэтилена?
– Когда мы их опрашивали, мы еще не знали об этом куске.
– Разумеется, вы не знали, – проговорил Фалькон. Его мозг отказывался сосредоточиться на деталях дела, все время возвращаясь к неловкой встрече в кафе. – Почему вы думаете, что они не могли избавиться от трупа до трех ночи?
– Ночь с субботы на воскресенье в районе Альфальфы… сами знаете, что это такое… вся эта молодежь в барах и на улице…
– Почему тогда они выбрали именно эти мусорные контейнеры, если на улице было полно народу?
– Может быть, они хорошо знали эти баки, – предположил Перес. – Знали, что можно припарковаться в темном, тихом тупичке. И знали, когда приезжают забирать мусор. Они могли составить подробный план. Выбросить труп – дело нескольких секунд.
– Эти баки видны из чьих‑нибудь окон?
– Завтра мы обойдем все квартиры в этом тупике, – пообещал Перес. – Квартира с самым лучшим видом на мусорные контейнеры – в конце тупика, но сегодня там никого не было.
Вспыхнула длинная, трепещущая молния, и раздался раскат грома, настолько мощный, что казалось, у них над головой раскололось небо. Все инстинктивно пригнулись, и тут управление полиции погрузилось во тьму. Пока они шарили по кабинету в поисках светильника, дождь яростно обрушивался на здание, волнами заливал автостоянку.