- Эта ипостась вам не грозит. Я не удивлюсь, если вас обойдет стороной и
сама смерть. Однако, Гриннел, что это вы говорили про Коркорана?
- Он приедет сюда, чтобы побеседовать с вами, вот и все. В десять часов. Сперва он упирался, но я настоял.
- Вас не затруднит объяснить мне, с какой целью?
- С какой целью? Как с какой целью? - заволновался издатель Гриннел.
Седой вздохнул, не скрывая раздражения.
- Вот именно, с какой целью, черт его подери! - проворчал он. - Должны же быть какие-то причины, я просто не могу себе представить, что вы
не знаете их.
Вы тащите сюда Коркорана. Среди девяти человек, что задают тон в сенате, есть трое неприкосновенных. За это я уважаю их, и самое плохое,
что я могу пожелать им, - так это похороны со всеми почестями. Из оставшихся шести пятеро верны нам, они связаны с нами определенными
обязательствами. Остается Тилни, он - сентиментальный осел, но очень опасен. Вы что, не знаете всего этого? Я полагаю, что знаете. Задачей
Коркорана на сегодняшний вечер является общение с Тилни, а не со мной, и в этот момент вы отвлекаете его.
Объясните мне, с какой целью, если сможете.
Вспыхнув, Гриннел сказал:
- Тилни сейчас на приеме в доме Салли Вормен.
- Какой Салли?
- Жены Д.Л. Вормена. Д.Л. Вормен - это человек Аллентауна из Стальной корпорации. Жена Вормена нравится Тилни.
- И Коркоран там?
- Нет. В шесть его видели в Белом доме, он пробыл там полчаса. Но конечно, он встретится с Тилни, на собрании, которое состоится в офисе
Аллена в одиннадцать.
Седой поднял стакан с коктейлем и взболтал его.
Было слышно, как кусочки льда со звоном ударяются о хрустальные стенки. Сделав небольшой глоток, мужчина скроил гримасу, а затем допил
коктейль до дна и вернул стакан на столик.
- Дрянь, - буркнул он. - Нет, Гриннел, не вы, слава богу, нет, а все эти переговоры. Ерунда. Президент отстранился от них, и это длится уже
в течение целой недели. Я знал весь расклад раньше, теперь его знаете и вы, а завтра это будет известно и президенту. Что бы он ни сказал и
безотносительно к его популярности в Ассоциации молодых христиан Америки, палата проголосует за участие в войне в соотношении пять к одному.
Им от этого не отвертеться. За небольшим исключением, точно так же поступит и сенат. В любом случае здесь нет ничего, что я мог бы или
хотел сделать. Мои доводы уже учтены. Так что, Гриннел, не думайте, ради бога, что я приехал в Вашингтон, чтобы улещать ваших чертовых
конгрессменов.
Сказав это, дородный джентльмен со вздохом поднялся из кресла, обогнул стол и направился к книжному шкафу, возле которого двое мужчин
листали фолианты.
Когда он вновь заговорил, тон его изменился, став более спокойным и ровным, но при этом речь его была проникнута пафосом:
- Я приехал в Вашингтон, чтобы встретиться с вами, Джордж. По счастью, Гриннел сообщил мне, что вы здесь.
Могу ли я надеяться, что ваше пребывание у зятя оказалось приятным?
Почтенного возраста, седой как лунь джентльмен поднял голову от фолианта. Тяжелые набрякшие веки и многочисленные морщины почти полностью
скрывали его глаза.
- Благодарю вас, Мартин, - сказал он высоким визгливым голосом, - пребывание оказалось исключительно приятным.