Покажите-ка мне человека, у которого глаза остаются большими и выразительными, когда он хохочет, и можете бросить в меня камень. На самом деле глаза у девушки были нормального размера, не такие, конечно, как у Лили, но и не поросячьи. И потом, видел я ее по утрам, когда она расхаживала по двору в купальнике, а сейчас, вечером, на ней была надета длинная свободная юбка и трикотажная майка с глубоким вырезом, и выглядела Татьяна в этом наряде очень даже прилично. Во всяком случае, «коровой» я бы ее уже не назвал. Вообще, я привык всех женщин сравнивать с Ритой, у которой была безупречная фигура, хоть сейчас на конкурс красоты. Но ведь, в конце концов, даже это не удержало меня от развода. К тридцати пяти годам я хоть и несколько запоздало, но понял, что с фигурой ты только в постели лежишь, а живешь-то с человеком. И если к тому времени мне еще не надоело ложиться в постель с Риткиным роскошным телом, то жить в одной квартире с ее, мягко говоря, спорным характером я больше не мог.
И теперь, глядя на них, удобно устроившихся на стульях под ветвями дикого винограда, таких похожих друг на друга, я вдруг с болью осознал, как не хватало все эти годы моему ребенку спокойного доверительного контакта со взрослыми, когда можно по вечерам долго и неторопливо разговаривать, делиться своими проблемами, спрашивать совета. Нам так нравилось, что наша дочь спокойная и самостоятельная, не нуждающаяся в нашем постоянном присутствии, в мелочной опеке, что мы совершенно забыли поинтересоваться, а нравится ли это ей самой.
Я почувствовал себя лишним, хотя Татьяна прервала работу и выжидательно смотрела на меня, готовая продолжить беседу.
– О чем ваша новая книга? – спросил я, превозмогая желание уйти в комнату и лечь и стараясь быть вежливым, чтобы Лиле не было за меня неловко.
– Об этом городе. Знаете, я не люблю писать о том, чего не знаю, и о местах, где никогда не бывала. Я, вообще-то, езжу мало, на подъем тяжела, но уж если где оказываюсь, обязательно «совершаю преступление» в этом месте. Раз оказалась здесь на отдыхе, значит, надо это использовать.
– И что вы собираетесь здесь натворить? Мафиозную разборку в войне за прибрежные территории под постройку роскошного пансионата?
– Это интересная мысль, – оживилась Татьяна. – Я об этом как-то не подумала. Нет, мой замысел проще. Вы, наверное, знаете, сейчас здесь проходит кинофестиваль, вот я и хочу привязать к нему сюжет своей повести.
– Лиля, – скомандовал я. – Время. Пора в постель.
– Папа, – жалобно промычала она. – Пожалуйста, папа…
В меня словно бес вселился. Я сам не понимал, что со мной происходит, я не узнавал себя.
– Хорошо, можешь читать. Но в постели.
– Но папа…
– Котенок, ты взрослый человек, поэтому тебе я скажу открытым текстом: мне нужно поговорить с тетей Таней. Наедине.
– Папочка… – Лиля готова была расплакаться.
Но я был непреклонен, в глубине души понимая, что строгость надо проявлять в другом месте, в другое время и совсем по другому поводу. Я же говорю, меня как подменили.
– На-е-ди-не, – отчеканил я, наклоняясь и поднимая девочку на руки. Она ткнулась лицом мне в шею, и я почувствовал влагу на коже.
– Танечка, пять минут подождете? – спросил я, выглядывая из-за копны Лилиных кудряшек.
Я унес Лилю в комнату, усадил к себе на колени и крепко обнял.
– Не сердись, котенок, – прошептал я. – У меня к тете Тане очень серьезный разговор, служебный, понимаешь? По поводу ее повести. Хочу рассказать ей кое-что из своей практики, вдруг пригодится.