Пальцы пышнотелой блондинки бегали по клавиатуре с такой скоростью, что у меня в глазах зарябило. Мягкое щелканье клавиш слилось в один непрерывный звук.
– Приспосабливаете техническую революцию к писательскому труду? – пошутил я.
Мне показалось, что Татьяна смутилась.
– Это очень удобно, – сказала она, словно оправдываясь. – Я такая растеряха, ни одной бумажки найти не могу, все куда-то рассовываю и забываю потом куда. А так все в одном месте, и искать легко.
– Вот вместо того, чтобы читать любовные романы, училась бы у тети Тани работать на компьютере, – назидательно сказал я, обращаясь к дочери.
Лиля молчала, только глядела на меня укоризненно своими огромными темно-серыми глазищами.
– Она учится, – ответила вместо нее Татьяна. – У нас все на основе взаимности. Она мне – сведения о жизни школьников, я ей – навыки работы с текстовым редактором. Разве Лиля вам не говорила?
Я получил очередной щелчок по носу. В самом деле, каждый вечер я спрашивал Лилю, чем она занималась, и она коротко отвечала: «С тетей Таней разговаривала». В подробности я не вдавался, и, видимо, напрасно. Надо будет сегодня же начать наверстывать упущенное.
– А почему вы не пошли есть арбуз?
– Я еще свою норму не выполнила.
– Самодисциплина?
– А как же. Без этого нельзя, иначе я вообще ничего не напишу. Я поспать люблю, в постели поваляться.
– И какая у вас норма?
– Десять страниц в день. Триста пятьдесят строк. Пока не сделаю – спать не ложусь.
– Вот видишь, Лиля, – строго обратился я к дочери. – У тети Тани норма триста пятьдесят строк, а ты ей мешаешь, отвлекаешь. Она из-за тебя спать не ложится. Даже арбуз есть не пошла. Кстати, а ты-то почему его не ешь? Ты же любишь арбузы.
– Мне с тетей Таней интереснее, – тихо проговорила Лиля, и ее бездонные глазищи наполнились слезами.
– Зачем вы так, Владислав, – упрекнула меня Татьяна. – Лиля нисколько мне не мешает. Она сидит тихонечко и смотрит, как я пишу.
– Разве вас это не отвлекает?
– Ничуть. Я привыкла работать в присутствии людей, отдельного кабинета мне пока не полагается.
– Танечка, а кем вы работаете?
Ее имя сорвалось у меня с языка раньше, чем я успел сообразить, что вообще впервые обращаюсь к ней по имени и впервые разговариваю с ней. И сразу «Танечка». Стасов, ты зарываешься. Какая она тебе Танечка? Она же тебя в упор несколько дней не видела. Но ее звучный голос действовал на меня завораживающе, и я уже забыл обо всем, кроме непосредственного предмета нашей с ней беседы.
– Я юрист.
– А точнее?
– Следователь.
Я бросил на Лилю уничтожающий взгляд. Интересно, сказала ли она Татьяне, кем работает ее родной папенька? И уж не этим ли обстоятельством объясняется отсутствие у Татьяны желания поближе познакомиться с отцом девочки, с которой она проводит так много времени?
Внезапно мне бросилось в глаза удивительное внешнее сходство их обеих. Ростом Лиля пошла в меня, и в свои восемь лет уже имела сто пятьдесят два сантиметра. Да и килограммами ее бог не обидел, они планомерно наращивались с того самого времени, как она стала проводить все вечера на диване с книжкой, фруктами и сладостями. Правда, волосы у Лили были такие же, как у меня, темно-русые, а у Татьяны – какие-то платиновые, зато глаза у обеих были совершенно одинакового цвета. Я поймал себя на том, что не далее как два часа назад мысленно назвал Татьяну «толстой коровой с поросячьими глазками», но ведь в тот момент она смеялась.