– Да ладно тебе! Подумаешь, немного вышла за рамки… Ты мне нравишься, хоть и пугаешь сейчас.
– А ты точно… понимаешь, кто я? – профессор против воли задал этот вопрос.
Чисто в воспитательных целях ударив его по щеке, Одри поцеловала его снова.
– Ого! – весело отреагировала Юфем.
– Пользуйтесь, профессор, пока можно! – посоветовала она искренне, из добрых побуждений.
– Я не намерен в другой раз брать тебя с собой. Ты вечно влюбляешься во всех молодых людей и ведешь себя… вызывающе.
– Не-а, – помотала головой Одри, счастливая от того, что – понимала она, – происходит с ее мужем, – Я люблю только старого профессора. Да ну тебя, сколько можно! Поцелуй меня!
Но профессор не отвечал на поцелуй. Он был так зол, что, не будь Одри пьяна, она бы страшно струсила, увидев его хмурое лицо.
Появился Сет и профессор заявил непреклонно:
– Мы уходим. Спасибо за гостеприимство.
– Любимый, мы завтра с Сетом едем за грибами. Едем же?
– Нет.
– Мы договорились, – обиженно протянула Одри, потянув его за рукав рубашки.
– Это было до того, как… Ты считаешь, я должен дождаться того момента, когда ты под него… ляжешь?
Сет подошел к Одри, отскочившей от мужа в ужасе, и, встав на колени перед ней, сказал ласково:
– Он не понимает, что говорит. Поцелуй – одно, секс – совсем другое. Профессор Лефтерис, что Вы! Одри не станет со мной спать – в лесу мы будем парами и заниматься сбором грибов.
– Одри уже сказала Вам, что она хорошо собирает грибы, но еще лучше блудит в лесу. Вы ее разыщете, поцелуете… Все, готово!
Сет неодобрительно покачал головой и предложил:
– Идите домой. Мой друг отвезет Вас.
– Но завтра мы едем с ними собирать грибы, – протянула Одри капризно.
– Нет, дорогая, – профессор легко подтолкнул жену к выходу, надевая ей на плечи куртку.
Кроссовки она надела сама, отвергая помощь мужа. Сет вмешиваться не рискнул. Он и так уже натворил столько, что до пенсии бы разгрести. И поцелуи Одри было невыносимо забыть. Обнимая за талию и попу гулящую девушку, ты ее лапаешь – мужчина ведет себя с женщиной так, как она позволяет, – а целуя любимую и порядочную девушку даже взасос – ты ею наслаждаешься. И времени у тебя мало – все порядочные девушки замужем лет с 20 и сидят по домам или работают.
Дома профессор быстро захлопнул дверь, закрыл ее на замок и, не раздеваясь, но снимая свою куртку и жены, и расстегивая ремень и замок на брюках, прислонил Одри к стене, слегка задирая простое серое, рубашечного покроя, в розовую полоску платье к талии. Под платьем были белые с серыми и розовыми цветами стринги. Одри часто одевалась в одном стиле и одном цвете. Сейчас у нее на правой руке был розовый с голубым браслет, тоже гармонировавший с остальным обликом. Сет обожал в ней чувство стиля и невероятную скромность. Туфли и те были серые с розовыми бантами.
Профессор Ной очень аккуратно и тактично просунул пальцы в стринги и потянул их на себя. Его пальцы оказались на попке жены и трогали ее нежно, но пылко.
– Хорошо целуется?
– Не знаю, – Одри уже почти протрезвела, а остатки алкоголя обычно возвращали ее в суровое настоящее.
Ей было очень стыдно, но она не знала, как просить у своего профессора прощения. Зачем она целовалась с Сетом? Да, он ее поцеловал, но она оттолкнула его только с третьего раза. И сейчас еще она помнила его сладкие поцелуи и хотела повторения. Черт, какой нежный… Нет, не хотелось думать о том, что она просто не нагулялась в свое время. Порядочные женщины, которым это не требуется, есть. Он обыкновенный обольститель.
Профессор Ной совершенно неожиданно, но дерзко и очень нежно ударил Одри по попке и шепнул громко и требовательно:
– Рассказывай! Я хочу знать в подробностях, как у Вас это было. Имею право знать все. Если ты что-то утаишь от меня – никогда больше его не увидишь.
– Мы с ним вместе работаем! – возмутилась Одри, застонав, потому что муж прикоснулся пальцами к ее лилии.
– Боже, что ты творишь?!
– Ревную! Схожу с ума, бешусь и мечтаю разорвать на тебе одежду. Он ненавидит БДСМ? Отлично! Все слышал и видел, как ты была счастлива, услышав это! И ты не любишь. Сколько у Вас общего! Сегодня Вы, наконец, нашли общий… язык. Не бей меня, любимая – знаю, тебе хочется, но ты меня еще не выслушала, по морде мне получать время еще не пришло…
Одри хотела повернуться, но профессор прижал ее к стене.
– Представь, что у тебя связаны руки. Ты не можешь пошевелиться. Я не стану тебя связывать, но и отпускать не намерен. Думаешь, я такой болван, да? Я видел, как Вы целовались. Ты с чужим мужиком целовалась на моих глазах! Тебе не стыдно?
Одри хотела что-то сказать, но профессор зажал ей рот поцелуем. А потом произнес страстно:
– Ничего не умею: ни любить, ни ухаживать. Мой научный опыт говорит, что это просто физиология… Жене хочется время от времени разнообразия. Твой дедушка Роберто говорил мне на кухне, когда Вы убежали общаться наедине, что женщине постоянно нужно в кого-нибудь влюбляться. Такая природа. И на семейных отношениях это не отражается. А я и ревновать не умею.
– Умеешь… Или как это называется?
– Ужас!
Профессор на пару секунд отпустил ее, сделав предупреждающий жест, чтобы она стояла на месте, и взял из бара бутылку знаменитого Декантера, позволившего переспать с любимой женщиной в юности Роберто Барберри. И выпил ее залпом. Потом подошел и сказал смело, но спокойно:
– Выпил для храбрости. Это виски – легенда. Тебе хорошо: ты никогда не пьешь столько, чтобы наутро ничего не помнить. А я хочу забыть… Мечтаю взглянуть на Ваши совместные фото, где Вы целуетесь и в то же время удалить их немедленно и из фотоаппарата, и из памяти.
– Не надо тебе… смотреть на это. Такая порнография, фу!
– Юфем – отличная подруга: она делает и говорит то, что ты ей велишь. Ты же ревновала меня к ней.
– Уже нет. К ней и ее дурацким скабрезным шуткам надо привыкнуть и все будет нормально. Почему ты не стал целовать ее в отместку мне?
– Спасибо: я уже ляпнул в отместку, что хочу получить кофе в постель. Мне хватило. И я… не хочу, чтобы ты ревновала меня к кому-нибудь.
– Что так?
– Я добрый и хороший. Мне с женой повезло. Зачем испытывать судьбу?
– Но сейчас ты испытываешь судьбу…
– Ты меня вынудила… Я же не знал, до чего ты дойдешь… – профессор ласкал пальцами попку и лилию жены, придерживая трусики впереди.
Потом опустился на колени и проник языком внутрь. Одри вскрикнула.
– Где Вы этому научились, профессор Ной?
– Почему ты зовешь меня на Вы?
– Я уже ждать не могу… Когда это со мной происходит, я вспоминаю, как ты мне нравился, как я за тобой бегала в университете, как писала тебе стихи…
Профессор Ной потянул на себя трусики жены и они соскользнули.
– Это не трусики, это…
– Пародия, – подсказала Одри, обнимая его за шею.
И профессор спустил брюки и трусы вниз, войдя в нее…
– Лучше всего у тебя получается у стенки. Это твое коронное блюдо! – улыбалась счастливая Одри, целуя его потом.
– Хвалиться начал: я и 100 кг поднимаю. «Зачем ты сопротивлялась?» – передразнил он Сета.
– Знаю: ты просто обожаешь нелепо хвастающихся мужчин…
– Прости, но он мне нравится. Сет – хороший парень.
– Да, делает все, чтобы затащить тебя в постель, – профессор подхватил жену на руки и отнес в кровать.
Там он снял с нее платье и положил на простыню.
– Я лягу на живот, а ты войдешь. Хочу так… Так тебе будет проще не смотреть на меня. Ты ужасно сердишься – я вижу. Но как мне… хочется, чтобы ты вошел… Простите меня, профессор Ной…
– Ты мне, наконец, скажешь, как он целуется? Не войду, пока не ответишь на мой вопрос.
– Дорогой мой профессор, любитель правды и ныне ревнующий муж, Сет целуется божественно. Довольны?
– Ты ему отвечала? Покажешь мне фото завтра.
– Я их уже удалила.
– Нет, ты бы не успела этого сделать. Юфем их еще не оценила и Вы ничего не обсудили. Все подруги делают это, когда изменяют мужьям и любовникам.
– Какие глубочайшие познания женской сущности, мой профессор! Хорошо, не успела. Придется показывать.