- Чашка, которой пользовался убийца Брайтона, или отмычка знаменитого взломщика - все это абсурд и детские забавы! Я бы никогда не стал обременять себя подобными пустяками. Я коллекционирую лишь самое лучшее, что есть в этом роде.
- А что вы считаете лучшим в преступлении, если уж позволим себе так образно выразиться? - спросил Пуаро.
Мистер Шайтана наклонился вперед и положил два пальца на плечо Пуаро.
- Человеческие существа, совершающие эти преступления, мосье Пуаро, - сказал он, драматически понизив голос.
Брови у Пуаро чуть вздрогнули.
- Ага, значит я вас удивил! - сказал мистер Шайтана. - Да, дорогой мой, мы с вами смотрим на эти вещи с диаметрально полярных позиций. Для вас преступление - вещь обычная: убийство, расследование, улика и, в конце концов, приговор, потому что, бесспорно, вы человек способный. Подобные банальности меня не занимают. Я совсем не интересуюсь несчастными субъектами, кем бы они ни были. И к тому же, пойманный преступник - это всегда один из неудачников, а значит нечто второсортное. Нет, я подхожу к этому вопросу с точки зрения искусства. Я собираю только самое наилучшее!
- Лучших представителей? - спросил Пуаро.
- Да дорогой мой, только тех, кто сумел выйти сухим из воды! Счастливчиков! Тех, которые ведут весьма нормальную жизнь, не вызывая ни у кого и капли подозрения. Признайте, что это весьма занимательное хобби.
- Я бы придумал для этого другое определение, "Занимательное" здесь не подходит.
- У меня мелькнула блестящая идея! - воскликнул Шайтана, не обращая внимания на реплику Пуаро. - Небольшой ужин! Ужин для встречи с моими экспонатами! Право же, это весьма оригинальная мысль. Не могу себе представить, почему раньше мне это не приходило в голову. Да, да, сейчас я уже все ясно себе представляю... Следующая неделя... Нет, пусть это будет через неделю. Вы свободны? На какой день мы с вами договоримся?
- Мне подходит любой день, - сказал Пуаро, наклонившись.
- Хорошо. Пусть тогда это будет пятница. Итак, пятница, восемнадцатого. Я сразу же запишу этот день в свою книжку. Честное слово, такая идея меня невероятно увлекает.
- Я не уверен, что она и меня увлекает, - медленно сказал Пуаро. - Я не могу сказать, что не оценил по достоинству широты вашего жеста, но все же... Шайтана перебил его.
- Но все же оно шокирует вашу буржуазную чувствительность? Ох, дорогой мой друг, нужно освобождаться от ограниченности склада мышления полицейского.
Пуаро медленно ответил:
- Это правда, у меня действительно определенное отвращение к убийству.
- Но почему же, дорогой мой? Да, я согласен, что преступление - это глупое, запутанное, кровожадное занятие. Но ведь оно может быть и искусством! А преступник - мастером своего дела!
- О, я это признаю.
- Ну, и что же? - спросил Шайтана.
- И все же он остается преступником!
- Бесспорно, дорогой мой мосье Пуаро, но если дело сделано блестяще, оно само себя оправдывает. Вам же хочется без лишнего воображения схватить любого убийцу, надеть на него наручники, запрятать в тюрьму, а потом на рассвете вздернуть на виселице. А мне кажется, что действительно удачливый преступник должен быть обеспечен пенсией из общественных фондов и иметь право быть приглашенным на обеды!
Пуаро пожал плечами.
- Я не такой уж безразличный к искусному преступнику, как вам кажется.