Так она осталась одна.
Жить за городом было очень неудобно. Она занялась обменом на большую площадь с доплатой. На обмен ушёл почти год. Он съел все сбережения от её постоянной, ежедневной, грязной работы. Всё что осталось после похорон. Переехала она на проспект Мира в небольшую двухкомнатную отдельную квартиру и опять занялась привычным для себя делом, предварительно объехав все известные ей злачные места в поисках своего места среди таких же, как она, желающих продать своё тело. За эти последующие годы она насмотрелась всякого. Даже что такое «субботник» было ей очень хорошо знакомо. Правда, после пары приступов в гостях у бандитов, они старались её на субботники не брать, боялись связываться с «дефективной». В этом ей хотя бы частично везло, в отличие от остальных «товарок».
Чуть позже, уже в двадцать один год, жизнь свела её с одной из таких же жриц любви, как и она сама. Звали её Тамара. Она была чем-то похожа на Настю, такая же миниатюрная и чёрненькая, только её пышные волосы, ярко и броско разбросанные по плечам, завивались сами в густые локоны. Они как-то быстро сдружились и стали вместе заниматься древнейшей своей профессией, подстраховывая друг друга от плохих клиентов, способных на любые действия с бессловесными, ничем не защищёнными женщинами, самого низшего социального слоя, которыми они и являлись на самом деле.
Тамара была из древнего грузинского рода, многие десятилетия занимающегося колдовством, заговорами, приговорами и ещё всякой потусторонней ерундой, с точки зрения Насти. Но Тамара стала учить её некоторым древним заговорам и присухам на мужчин и Настя вдруг поняла, что эта схема тоже работает и достаточно действенно. Тогда она и увлеклась потусторонней мистикой и стала добывать литературу для дальнейшего изучения и использования, потому что пару древних заговоров показали ей страшную возможность древней мудрости.
Был у неё один почти постоянный клиент, который особенно часто старался получить за деньги именно её, как бы она не отнекивалась, и не пряталась. Он привозил её к себе в квартиру и издевался всю ночь жутко и неприятно, как-то по-кладбищенски. Обращался с ней, как с покойником. Он надевал на неё чёрный монашеский балахон с разрезами до талии снизу по всем четырём сторонам. Впереди балахон украшал глубокий вырез под грудь, так, чтобы вся грудь была у него на виду, выступая из черноты материала белыми холмами. Он напивался водки и накуривался травки, заставляя и Настю покурить с собой для «кайфа», после чего гонял её плёткой, легонько хлестая по мелькающим из чёрного плаща местам, по всей квартире, заваливая прямо на пол там, где настигал. Позы его устраивали только самые экзотические. Именно для этих поз он и придумал такое одеяние, удобное во всех его фантазиях. Под конец он загонял её в настоящий гроб, который стоял в одной из комнат на подставке из трёх табуретов. Там он заставлял её отдаваться, стараясь кусать и в грудь, и в шею, изображая из себя вампира. При этом он надевал на свои зубы протез с двумя выступающими резцами и иногда кусался очень ощутимо, оставляя на шее и груди красочные синяки. Продолжалось это почти полгода. Он очень хорошо платил, и Настя терпела. Но, в конце концов, Насте надоела эта кровавая история. Как-то она пожаловалась об этом Тамаре.
Тамара устроила для неё ночной, показательный, чёрный ритуал с волосами клиента и бабушкиными заговорами. После той ночи, пробравшей даже Настю до самых косточек своей жутью, она не видела больше своего истязателя. Уже значительно позже она узнала, что буквально на следующий день после их ночных заклинаний клиента сбила насмерть машина. От этой новости у неё самой волосы на голове от страха зашевелились, она поверила в необыкновенные возможности заговоров и уже всерьёз увлеклась древней магией. Настя приобрела массу литературы, училась заговорам у Тамары, и даже окончила курсы магии, у известного экстрасенса Раисы Рык. В конце концов, и она стала применять заговоры в жизнь. Особенно хорошо получались у неё заговоры в состоянии транса после косячка. Вот тогда она сама стала верить в свою необычайность и способность защиты своего несчастного женского естества.
Дальнейшие годы состояли из бесконечных мужских лиц, стоящих длинной чередой к её сладкому и такому вечно голодному телу, много выпитого спиртного и выкуренных косяков, к которым она потихоньку пристрастилась окончательно, никому об этом не распространяясь. Она поняла, что должна официально работать хоть бы на какой-нибудь работе. Настя стала работать в удобной, для своей основной и любимой профессии, сфере обслуживания. Начинала она в захудалой гостинице «Турист» на ВДНХ обыкновенной уборщицей, но постепенно передвигалась ближе к центру и поднималась в должности, пока не «доросла» до дежурной.
У неё оказался врождённый вкус к вещам, поэтому она стала одеваться модно и стильно, стараясь покупать вещи дорогие, но качественные. Работе помогало и то, что в своё время в интернате её учили языкам. Ей было проще общаться с иностранцами на том, бытовом уровне, которым она хоть и плохо, но владела. Постепенно её словесный запас пополнялся от постоянного общения. Её очень удивила эта способность к языкам, молниеносность запоминания слов, которых раньше за собой не замечала. Теперь, ей было очень жаль, что в интернате не смогли заставить и развить, оказавшуюся тоже врождённой, жажду знаний, потому что она пристрастилась и к книгам. Она понимала, что современная девушка должна быть всесторонне образованной. Да и дедушка что-то заложил, как в манере поведения в обычной жизни, так и утончённость, и вкус в сексе.
Так постепенно стал складываться свой стиль и свое отношение к собственному телу, как орудию добывания денежных средств. Она завела себе постоянного гинеколога и стала ходить по модным салонам. Она следила за своими манерами, своим здоровьем, за кожей своего лица, за правильным макияжем и добротной обувью.
Три года тому назад её разыскала мать. Оказалось, что дедушка умер, оставив Юле всё своё состояние. Теперь нужно было забирать и Юлю, и всё из квартиры, освобождать государственное жильё. Вещей в квартире было много, но мать тут же положила на всё свой глаз, распределяя вещи, что на продажу, а что себе. Настя поняла, что в планы матери она никак не входила. Мать как будто бы забыла о её существовании. Она бы и не вспомнила о Насте, если бы не ребёнок, на самом деле никому не нужный, но общий. Делёж имущества был безобразным. Мать ругалась с ней из-за каждой вещи, включая всякую мелочь. В конце концов, ей досталось совсем мало, кое-что из мебели, совершенно не нужные матери книги, которые она отдала с удовольствием, немного денег и драгоценностей, её собственные носильные вещи, которые дед старательно сберёг и два портрета. Очень пожилой матроны, и её любимого мужчины с кружевным женским воротником. За этот портрет она торговалась с матерью почти два месяца! Результатом торга оказалась её полная свобода и дочь, переселившаяся к Клавдии Пантелеевне. На полученные от дедушки, и от продажи мебели и картин деньги, мать купила себе двухкомнатную кооперативную квартиру в городе Королёве, в большом новом доме. В Москве с квартирами тогда были большие проблемы. А Настя получила хорошую библиотеку и своего старого друга, к которому когда-то бегала босиком в коридор поплакаться на свои детские, взрослые обиды. Вот кому она была безумно рада. Долго носила портрет по квартире, пока не нашла места, откуда он был виден с любой точки окружающего пространства. Теперь они жила в квартире вдвоём. Она и её любимый принц из детских мечтаний.